— И?..
— Попытаюсь завтра выяснить, — пожал мужчина плечами. — Наверное, передать тебя старшим надо. И кому-то из них достанешься.
— Тут меня не оставят? — не скрывая облегчения, пискнула я. Все лучше, чем эта пещера.
— Не знаю, — бросил на меня хмурый взгляд дикарь. — С другой стороны дверь ко мне ты сама открыла…
— Я случайно! — тут же встрепенулась я. — Там их несколько было, я толком не разобралась как выбирать… Провалилась в первую.
— Не в этом дело, — как-то возмущенно отозвался Дис. — Дверь ко мне в принципе не должна была появиться…
— А-а-а… — сообразила я, что у них какие-то свои нюансы и заморочки существуют.
— А мир у вас какой? — решив не упустить случая что-то узнать, задала следующий вопрос.
— Не могу рассказать, — развел руками мужчина, невольно приковав мой взгляд к мышцам на груди, перекатывающимся под его кожей.
— Ясно, — кисло скривилась я. — Значит, жду здесь до завтра.
— Зачем ждать? Это такая удача — женщина рядом. Мы на подобные встречи крайне редко время улучаем, поэтому, думаю, время, оставшееся до завтра, не терять. Пока смогу тобой насладиться, когда еще доведется.
Меня просто перемкнуло от такой логики.
— Не смей! — едва не завизжала я. — Пусть муж наслаждается, он хоть кормить меня должен.
В самом деле. Что за несправедливость — непонятно куда попала по ошибке, а он этим воспользуется по полной программе. Однако дикарь в полном соответствии с моими наихудшими представлениями о нем, все мои протесты проигнорировал — молча подхватил за руку и снова потянул к «постели». Явно все цивилизованное и порядочное этому типу чуждо!
— Завтра непростой день. У меня задание, поэтому надо отдохнуть. Не задерживай меня и не волнуйся — детьми я наградить не могу. А в остальном — так на моем месте поступил бы каждый. Ведь такая удача…
Как я не упиралась и не шипела, он подволок меня к намеченной цели, т. е. к своему убогому тюфяку, который сейчас казался мне особенно отвратительным, и безапелляционно повалил на него.
— На тебе почему-то так много одежды, — пробурчал мужчина, игнорируя мои выверты и визги протеста.
Осознав, что сейчас он безжалостно избавится и от верхней части моего гардероба, оставив меня вообще без всего — голой, я резко замерла и, вцепившись в полы рубашки, взмолилась:
— Я сама разденусь, не рвите!
Брови мужчины недоуменно приподнялись, его руки медленно от меня отстранились.
— А зачем тебе столько одежды? От нее и надо избавиться.
«Ага! Чтобы разгуливать такой же голой как он».
