— Садись, госпожа Юлиса, — он радушно пригласил гостью занять место напротив и рыкнул на застывшего у входа раба. — Пошёл прочь!
Милим аккуратно прикрыл низенькую дверь с тремя окошечками, затянутыми полупрозрачной плёнкой. С учётом пасмурного дня, или уже почти вечера, в каюте наступил недобрый полумрак.
— У меня плохая новость, купец плеснул в оловянный стаканчик вина, и долив воды, протянул пассажирке. — До Канакерна мы не доберёмся.
— Змея? — спросила та.
— Ты уже знаешь? — вскинул брови капитан.
— Пропид Дуст рассказал, — пояснила девушка, аккуратно вытирая губы.
— Жаль его, хороший моряк был, — себе Картен разбавлять вино не стал. — Вовремя ушёл к Нутпену.
— Но ведь это всего лишь одно из течений? — проговорила Ника, отломив кусочек мяса. — Рано или поздно оно должно ослабеть либо повернуть назад.
— Может и так, — кивнул собеседник, вновь наполняя свой стакан. — Только Змея тащит нас на север, в царство Такеры, где нет места живому человеку!
— И на севере люди живут, — возразила гостья. — Даже там, где море скованно вечным льдом, и нет ничего кроме морозов и снега.
Мужчина засмеялся, запрокинув голову.
— Чего же они там едят? Сеют в сугробы пшеницу или ячмень? — насмешливо проговорил Картен. — Даже трава там не растёт, а значит, нет ни оленей, ни кабанов, ни даже мышей!
Он с раздражением сунул в рот кусок мяса.
— Бьют морского зверя, — невозмутимо объяснила девушка, смешав вино и воду в своём стакане. — А жилища делают из снега.
— Это лишь сказки аратачей, — криво усмехнулся капитан.
Судя по скорости опьянения, он ещё до её прихода успел приложиться к кувшинчику. — В таком доме замёрзнешь, а если разведёшь костёр, он растает!
Довольный тем, что посрамил пассажирку, он громко икнул и безнадёжно махнул рукой.
— Может, какие дикари и выживут в той морозной пустыне. Но мы там точно сдохнем!
Собеседник смахнул злую, пьяную слезу.
— Я уже никогда не увижу своих детей, а ты — родственников отца!
— Но мы пока живы, — попыталась приободрить его Ника. — Значит, ещё не всё потеряно.
Но тот уже ничего не слышал. Под влиянием сильнейшей усталости, вина и мрачных перспектив капитан уже еле ворочал языком, таращась куда-то в неведомые дали осоловелыми глазами.
Понимая бесполезность любых разговоров, гостья взяла ещё один кусок мяса и сухарь.
— Ты вот что, госпож…, — внезапно встрепенулся, казалось, совсем потерявший связь с реальностью купец. — Ты оставайся… Спать. Тут у меня тепло, сухо, и…
