– Берите меня, дьволицы! – скажет он им и порвет рубаху на поросшей седым волосом груди. – Пейте мои соки! Рвите меня на части своими белыми зубками! Я ваш, мои ласковые и нежные прошмандовки!
Развернувшаяся перед моими глазами картина так увлекла меня, что я с опозданием подумал, что неплохо было бы окликнуть его и напомнить о приглашении послушать его аппаратуру. Я испытывал к этому двойной интерес. Если бы он оказался действительно интересным инженером, то мог бы стать героем очередного очерка.
Я уже собрался было подняться и догнать его, как рядом со мной села Наташа. Я даже вздрогнул от неожиданности. Она именно материализовалась из воздуха, как это должна была сделать та моя одноразовая подружка.
– Я так рада тебя видеть! – сказала она и, наклонившись, поцеловала меня в щеку.
Я потер место, на котором остался прохладный отпечаток ее губ.
– Ты знаешь, что я вдруг подумала?
– Нет.
– Я подумала, что хочу пройти пешком от дома до монастыря на Шестнадцатой станции.
– Ничего себе прогулочка! А зачем это?
– Я недавно была на Плитах, а когда возвращалась, то пошла не на трамвай в Аркадию, а просто вдоль берега, и, знаешь, так хорошо было. Вечер тихий. Покой такой во всем. Безлюдье. И я тогда подумала, что ничего мне больше не надо. Что у меня все есть. И это небо, и это море, и этот покой у меня никто не отберет. Это – мое. Ты понимаешь?
– Ну, в принципе понимаю. Если тебе ничего больше не надо…
– А что тебе надо?
– Что мне надо? Да ничего особенного! Мне надо быть с женщиной, которую я люблю. Это – раз. – Я загнул палец. – Потом мне нужна работа, которая будет мне нравиться и на которой я буду зарабатывать достаточно, чтобы прокормить себя и эту женщину. – Я загнул второй палец. – Потом мне нужна квартира, где мы сможем растить наших детей. Я бы хотел двух: мальчика и девочку. Извини, конечно, за банальность. Вот, пожалуй, и все. – Я загнул третий палец. – Как, кстати, давно ты была в Италии?
– Я?! – Брови ее изумленно взлетели. – Я не была в Италии!
– А почему? Почему итальянцы могут приехать и любоваться нашим Оперным театром, а мы не можем поехать и посмотреть на их Ла Скалу? Почему? Их театр – лучший в мире. Их, а не наш. Ты это знаешь?
– Может быть, но ты можешь так настроиться, что…
– Что «что»?
– Что тебе не нужна будет их Ла Скала. Здесь достаточно всего. Неужели ты не понимаешь?
Я покачал головой:
– Ты никогда не видела, как лошадям надевают на глаза такие черные штучки, они шорами называются? И они могут смотреть только перед собой. Все, что по бокам, для них не существует. Они тогда едут, куда им скажут, и их ничего не отвлекает от дороги.
