— И вы готовы рискнуть репутацией?
— Готова зайти настолько далеко, — подтвердила она. — В конце концов, никто не ожидает от распорядительницы коктейль-бара безупречного поведения.
Я же тертый калач. Была замужем и развелась и… ну, словом, до святой мне далеко.
— А разве огласка не отразится на вашей работе?
— Боже, конечно нет. Владельцу только на руку распорядительница, прославившаяся в пикантном плане.
По этой части будет все в порядке.
— А по какой части возможен прокол?
— Их хватает. Все зависит от того, как поведет себя полиция.
— И чего же опасаетесь?
— Я собираюсь быть с ними почти откровенной. Расскажу о том, о чем они уже догадались: что, не будучи замужем, провожу с вами медовый месяц.
— А как было на самом деле? — не унимался я.
— А на самом деле тот мужчина, с которым я была, известен мне только по имени: Карлетон.
— И вы не знали его фамилии?
— Представьте, что не знала.
— Как долго вы знакомы?
— Видела его только здесь… ну, быть может, раз десять.
— И вы поощряли его?
— По большей части просто разговаривала с ним, а пару раз, когда делать было особенно нечего, присаживалась за его столик.
— И как же вы сблизились?
— Получилось так, что в ту субботу он оказался совершенно свободным, и я это поняла. Не спрашивайте, как мне стало ясно, — глаз у меня наметанный: я догадалась, как только он вошел.
— И часто на вас находит подобное озарение?
— Бывает, но это оказался особый случай. Даже не зная его, могу рассказать вам о нем, Дональд, то, что тогда мне стало ясно. Этот мужик женат. Его жена сейчас где-то на выезде: то ли в гостях, то ли по делу, и он совершенно свободен.
— А вы-то сами? — поинтересовался я.
— Не буду врать, — ответила она. — Я тоже пока не у дел. В течение прошлого месяца встречалась с одним парнем, но потом порвала с ним и… ну, мне нечем было заняться… некуда поехать, кроме своей квартиры, и меня одолело одиночество.
— И как потом развивались события?
— Ну, все началось немного погодя. Карлетон пригласил меня пообедать. Я полагала, что если поеду с ним, то все ограничится рестораном. Именно так я себе это представляла.
— А что у него было на уме?
— Получить от меня максимум, как мне думается.
У вас, у мужиков, других мыслей не бывает. Ему хотелось попытать со мной счастья, если, конечно, не получит от ворот поворот. Дьявольщина, а что еще вы ожидаете?
— Лично я — ничего, — был мой ответ. — Просто спрашиваю, чего ожидали вы.
— Ваша взяла. Допустим, иллюзий насчет него у меня не было — именно такого развития событий я и ожидала.
