На лице Лыкова, профессионально умеющего сдерживать свои чувства, возникло досадное удивление.
– Но мы можем вам не дать допуск.
– Что ж, надеюсь, вы не запретите мне переводить для издательства «Трех мушкетеров» Дюма или «Записки Пикквикского клуба» Диккенса. В конце концов, я законопослушный советский гражданин, и вы, назначенные государством печься о нас, не оставите без куска хлеба молодого специалиста с женой и ребенком.
Самое удивительное, что тирада эта была абсолютной импровизацией и, вероятно, именно это произвело на Лыкова впечатление. Возникла довольно долгая пауза. Лыков барабанил пальцами по столу.
– Ладно. Мы с вами свяжемся.
Я шел по улице, пытаясь расслабиться. И хотя руки и ноги дрожали, я был доволен собой. Ощущение цельности, идущей изнутри, открылось мне в шестнадцатилетнем возрасте. Оно несло в себе независимость, упреждающую любое давление снаружи. Ощущение этой цельности было настолько самодовлеющим и прочным наперед любого объяснения, что от него откатывались все, охотившиеся по мою душу. Может, это и было вызывающим улыбку покушением на мою бессмертную душу? Противостояло ли безмолвие пути окольного – колокольному грому и холуйно-аллилуйному пению, от которого у поющих глаза вылезали из орбит и закладывало уши? Внутренняя не заемная элитарность, раздражающая окружающих, противостояла внешней угнетающей утилитарности. Согласившись даже только переводить, я все же поддался этим костоправам. Вынужденная эта уступка не давало мне покоя.
На следующий день оправдались плохие мои предчувствия. В мою сумрачную клетушку развязно вошел не сразу узнанный мной человек.
– Привет, братуха, не узнаешь?
Конечно, узнал: одноклассник Вася Кожухаренко, друг ситцевый, которого я не видел с момента получения нами аттестатов зрелости.
– Откуда вынырнул, Вася? Я и не знал, что ты здесь, в городе?
– И не мог знать. Я ведь секретный сотрудник, сокращенно, как вы говорите, сексот.
– И что тебе от меня нужно?
– Принес тебе, как голубок в клюве, весточку от полковника Лыкова, соображаешь?
– Ну?
– Значит так, братка, – Вася извлек из внутреннего, вероятно, весьма обширного кармана пиджака журнал на английском, – тут помечено, что надо срочно перевести. Дело не только совершенно секретно, но сверхсрочно. Послезавтра зайду. И вообще буду часто заходить. Тебя у нас очень уважают. Привет.
Исчез, как и возник.
Материалов для перевода было довольно много, но, главное, они были на одну тему. О росте напряжения на Ближнем Востоке рассказывали корреспонденты из Каира, Дамаска и Тель-Авива.
