Таща под уздцы тяжело дышавшего коня, ратник вошел в Кремль. Низко поклонился, облегченно вздохнул, подал бумагу.
— На-ко, Алексей Данилыч, глянь. Чего тут? У тебя глаза хорошие, да и грамотен зело.
Басманов стал читать.
— Помилуй Бог… — прошептал он в ужасе, держа в дрожащей руке бумагу. — Может ли то быть?
— Што такое? — всполошился Малюта.
— Афанасий Нагой… пишет… — пробормотал, задыхаясь от волненья, Басманов.
— Ну, ну! Да говори же!
— Курбский изменил!.. Бежал в Литву!
— Нет.
Малюта ударил в железную доску.
Из темноты выскочило несколько стрельцов.
— Возьмите его! Держите под присмотром до утра.
Стрельцы поволокли гонца в глубь кремлевского двора.
Малюта и Басманов снова скрылись в башне. Оба молчали, ошеломленные этим известием.
Курбский! Андрей Михайлович! Да может ли то быть? Не подвох ли какой! Ныне враги пускаются на всякие хитрости, лишь бы насолить царю. Нет! Поверить невозможно, чтобы первейший друг царя и славный воевода мог изменить государю!
— Ладно… — как бы отвечая на свои мысли, тихо произнес наконец Малюта. — Ты побудь здесь, Алексей Данилыч, а я пойду попытаю гонца: кто, чей и нет ли какого обмана.
— Бог спасет!.. Сходи. Выведай все, а я подожду.
Малюта быстро побежал по лестнице вниз. В его беге было что-то бычье. Он нагибал голову, словно собираясь бодать.
Басманов сел на скамью за стол, опустил голову на руки, задумался.
Что же это такое?
Курбский!.. Кому на Руси неизвестно имя храброго князя? Самые славные, радостные события связаны с именем Курбского… Тула!.. Казань!.. Дерпт!.. Полоцк!.. Вильна!.. Да мало ли ратных праздников можно насчитать при имени Курбского? И с ним ли не был ласков и добр Иван Васильевич? Не с ним ли государь просиживал целые дни за книжным учением и беседами о писаниях греческих мудрецов?
«Муж битвы и света», смелый, отважный, презиравший смерть в боях, покрытый ранами полководец изменил, опозорил на веки вечные свой род, стал предателем, иудою!
Малюта вернулся в башню мрачный, молчаливый.
— Ну, как там, Григорий Лукьяныч, сказывай!..
Тяжелым испытующим взглядом уставился Малюта на Басманова.
Неловкая, напряженная минута. Басманову вдруг почудилось, будто Малюта и ему не доверяет.
— Ну!
Тихим, но злобным, желчным голосом Малюта сказал:
— Вот вы какие, бояре! Вот тут и думай.
— Да говори же, Григорий Лукьянович.
— Не говорить бы надо, а казнить… Упреждал я царя, и не раз… Э-эх!
Малюта снял шелом и, перекрестившись, сказал:
— Помоги нам, Господи, Вседержитель, изловить всех пособников Курбского и друзей его, их же имена Господи веси!
