За этим последовало напряженное молчание, и Алекс начала думать, что зашла слишком далеко в своих расспросах.
– Я боялся того, что может произойти, если я останусь. Боялся того, что может произойти, если я уйду.
– Полагаю, это было очень непростое решение. – Да.
– Ты знаешь, как живет твоя семья?
– Мать бросила отца через год после того, как я стал членом банды. С нее было достаточно. Когда я продал свой первый отель, я купил ей дом и позаботился о том, чтобы ей больше никогда не нужно было работать. После этого мы почти не общались.
Теперь ей многое стало понятно об этом человеке. Он отдалился от семьи, которую любил, запретил себе испытывать чувства, потому что это причиняло ему сильную боль.
– Семья – это главное, Аристос. Семья – это то, что у тебя остается, когда ты теряешь все остальное. Ты сказал, что связи порваны, но ведь это поправимо, правда?
– Нет.
– Но…
– Александра, – произнес он спокойным голосом, в котором слышалось предупреждение. – Я знаю, что ты любишь свою родную деревушку и считаешь ее раем на земле, но так бывает не у всех. Некоторые вместо подобной идиллии получают ад на земле. Какой смысл желать того, чего никогда не сможешь иметь?
Он говорил о себе. О любви и заботе, которых у него не было. Он прожил два года на улице, и когда Дэвид Теннисон дал ему шанс на лучшую жизнь, для исцеления его душевных ран было уже поздно.
– Смотри. – Аристос кивком указал ей наверх, и она увидела яркий шар с хвостом света, проносящийся по черному бархату неба. Вскоре появился еще один, затем еще. Через несколько минут световое зрелище в небе не уступало фейерверкам.
Зачарованная красотой звездного дождя, Алекс указала Аристосу на самую яркую вспышку и случайно опустила руку на его бедро. По ее телу пробежал электрический разряд, и она мгновенно забыла про звезды и сосредоточилась на сидящем рядом с ней мужчине. Аристос встретился с ней взглядом, и когда она увидела в его глазах огонь желания, ее сердце бешено заколотилось.
– Не надо, принцесса.
Алекс посмотрела на него в замешательстве. Тогда он взял ее за руку, встал и помог ей подняться. Затем взял одеяло, стряхнул с него песок, свернул его, повесил себе на плечо и, обняв Алекс за талию, повел ее в дом. Они шли молча. Щеки Алекс горели. Она чувствовала себя униженной.
Когда они дошли до двери ее спальни, она повернулась и посмотрела на него:
– Аристос…
– Это было бы ошибкой, – перебил ее он. – Ты сама все прекрасно понимаешь.
