– Он испытывал романтическое влечение к войне? – Ее пальцы соскользнули с кожи эфеса. Эфес не стал мягче, так и не успев привыкнуть к руке хозяина шпаги.
– Пирс думал только о военной службе. Но он был единственным ребенком и наследником. Отец умер, когда Пирсу исполнилось семнадцать лет. Я стал его опекуном, хотя был не намного старше – всего на четыре года. Я твердил, что ему нельзя служить в армии, что у него есть обязательства, что его мать будет страшно волноваться, но он лишь смеялся. И отвечал, что мать будет гордиться им. Он был уверен, что не может погибнуть. Наверное, он считал себя бессмертным. Кузен еще не повзрослел во многих отношениях. – Эйвери говорил смертельно усталым голосом. Возможно, он вспомнил бесконечные споры с кузеном.
– Но он все равно пошел служить.
– Да, конечно. Как только ему исполнилось двадцать лет, он, получив деньги от своего крестного отца, отправился в Лондон и приобрел офицерский патент. Я не смог воспрепятствовать ему, а мать, всегда потакавшая сыну, скрывала свой страх. Она умерла через полгода после его отъезда. Наверное, мне нельзя винить его за это, ведь он не знал, что у тети Алисы слабое сердце. – Эйвери подошел к окну и стоял, прижавшись плечом к раме. Он смотрел на парк. – Кузен приехал в Лондон в увольнение по болезни. Он получил легкое ранение, которое сопровождалось лихорадкой. На восстановление здоровья и приведение в порядок дел после смерти матери ему дали три месяца. Хотя я и так успел привести все в порядок. – Эйвери пожал плечом, будто пытаясь избавиться от этих воспоминаний. – Для меня она была больше матерью, чем тетей.
– Так вот почему Алисе дали имя тети. – Пирс не говорил ей ни о том, как зовут его мать, ни о том, что та умерла прямо перед их встречей. Все это казалось странным – Лора ведь думала, что они ничего не скрывают друг от друга. Как мало же она знала его.
– Да. Так вот, кузен поправился и спустя два дня должен был вернуться в Испанию следующим военным транспортом. Но он сообщил мне, что найдет какую-нибудь отговорку и задержится на некоторое время.
– Почему? – выдохнула Лора, хотя отлично знала причину такой задержки.
– Кузен связался с какой-то ветреной девицей и захотел остаться с ней. Я напомнил ему, что по условиям завещания отца он не имеет права жениться без согласия опекуна, пока ему не исполнится двадцать один год, что должно было случиться через полтора месяца. Я не дал ему своего согласия. Кузен заявил, что в таком случае у него снова начнется жар, после чего придется пропустить транспортное судно.
