Вернувшись, стал сооружать волокушу, уверенности, что он сможет дотащить этого богатыря до подъемника, не было, но отступать он не привык. Улыбка на лице Скалы ему не понравилась, он такие улыбочки видел на детских утренниках при вручении подарков.
— Что? — не выдержал Оружейник. Алеша Попович, называющий себя Глыба, указал на свои, плотно сжатые губы и с обиженной гримасой дал понять, что ему запрещено говорить. «Бог ты мой, — подумал Оружейник, — почему я, ну почему?»
— Говори, — с досады махнул рукой Михаил.
Раненый сжал его руку, будто гидроманипулятором, «не сломал бы, детинка здоровенная».
— Ты Змей. Теперь ты Змей. Эээ, — осклабился гигант. — Теперь и я Крестный, — с немалой толикой гордости и торжественности пророкотал буквально светящийся Скала.
Оружейник удивился:
— Почему Змей? Михаил меня зовут, можно Миха. — Глыба даже как-то испугался.
— Нельзя Земные имена, запрещено, Стикс накажет. Змей, хорошо. Змей, сильно подходит, — и указал на Оружейника. — Ползающий, мудрый, опасный, ты.
Оружейник с легким недовольством развел руки, вздохнул и кивнул соглашаясь:
— Змей, так Змей. Пусть будет. «Кто ж, со смертельно раненым в голову, спорит», — решил про себя Оружейник.
— Нас убил, кто? — задал вопрос Глыба.
— Люди Урфин Джюса, один ты живой из Заводских остался. Походу достойные воины были.
— Змей, где враги?
— Недалече ушли бездушные, все в этой земле упокоились.
— Ты? — громыхнул Глыба.
— Я! — не стал отпираться Змей. Гигант заулыбался. О, как этот воин умел улыбаться — песня, нет, целый гимн Солнцу, наверное, так только умеют дети или святые. Змей будто в лучах родной звезды искупался, на целый миг поймав в руку мифического мотылька, столь редкое ощущение легкости бытия. Чувствовалось даже без слов, Глыба был доволен, очень доволен.
— Глыба называл правильно, ты Змей, Великий Змей. — И поднес указательный палец к губам, типа молчу-молчу, больше ни-ни.
Змей в какой раз уже вздохнул. «Вот и до Великого Змея дорос, что бы Фенимор наш, Джеймс Купер сказал на это?»
И тут гиганту стало плохо, он закашлялся, захрипел, потерял сознание. Живчик, так называл это волшебное пойло Глыба вновь привел его в сознание, на долго ли, Оружейник не знал. Сказка закончилась, скорей всего парню жить осталось совсем не много. Зарин это Вам не шутник, он гробовщик коих мало. Войнов, прозванный Змеем, наверное, впервые так пронзительно и по настоящему испугался, оказывается ему до чертиков надоело одиночество. Нет Тигра и Тень это конечно друзья, и все такое, но он только сейчас понял, какое счастье, это общение с человеком, хорошим человеком. А то, что этот парень называющий себя Глыба именно такой, он ни сколечко не сомневался, в чем-чем, а в людях он еще на службе научился разбираться.
