Жуткое зрелище, разворачивающееся перед глазами нагнетало, плющило. Молчун кричал что-то непонятное, и при этом остервенело жал на курок. Кругом оглушающий грохот, страшные, безумные крики людей, перемешенный с неистовым ревом тварей. Боевое безумие вроде отступило и Молчун, на грани срыва голоса, закричал:
— Братва! Утесы бей по силуэтам, не давайте им разогнаться. Корды и Снайперы! Цель — рыло. Руберов не трогаем.
Им повезло, очень повезло, твари держались рядом. Когда левый упал и как-то завозился с подъемом. Молчун скомандовал уже более спокойным и хладнокровным голосом:
— Правого давим! Давай! — перенос всего огня на одного элитника дал результат, его завалили первым. А через несколько минут и подранка разделали. Руберов уже добивали под стенами с чувством, с толком, с расстановкой. Когда все было кончено, двое из группы спустились на подъёмнике и стали потрошить эти наросты на затылках тварей. Зачем, не понятно. А когда они вернулись, Оружейнику, наконец, стало ясно, откуда берутся эти горошины, эти виноградины и этот жемчуг.
— Дааа… Неожиданный расклад, — высказался Оружейник и переключился снова на внутреннюю запись.
Молчун посмотрел на Ливера, тот заворожено смотрел на центр стола, пожирая взглядом две жемчужины.
— Слышь, Ливер, с учетом близости Орды, мы бы посоветовали твоей канторе зашкериться и поседеть впустую. Этих, — и он кивнул на потолок, — надо гнать сверху, а то накуролесят по неопытности чего, потом не расхлебаешь, в компост уйдешь.
— Учту, — прохрипел Ливер, и хотел было схватить своей лапищей сокровище. И наткнулся на холодную руку Жнеца. — «Вот же вошь синяя, клокстопер долбаный, и в правду какой зараза шустрый, даже тени его руки не увидел, вот бляха муха, ситуевина, с таким раскладом и вальнуть могут. А, что куш хорош и ключ, вон, от сейфа на шее болтается».
Шее как-то сразу стало нехорошо, будто сквозняком подуло, усекут ведь на хрен, и в карьер, там прикормленные «местные чайки» даже косточек не оставят. Ливер закашлялся, отдернув руку:
— Не понял, просипел главный, поставленный здесь Урфин Джусом смотрящим.
— Давай без пены, Ливер, и без понтов. Согласись, мы оговоренное за Бедового еще вчера отбатрачили, а то и позавчера. Да и люди мы не Ваши, не подневольные. Хотим разумного: свободы Бедовому и справедливой доли от сверхурочного. Ну, давай Старшой, иди побухти с Паханом своим, — Молчун кивнул на сейф.
— Это, это, Урфин Джюс не любит такого, всех в расход пустит.
