Михаил открыл, вылил огненное пойло в граненный. Полюбовался жидкостью в стакане. Сделал несколько подготовительных вдохов-выдохов. Задержал дыхание на половине выдоха, выпил, затем медленно вдохнул носом, выдохнул, еще немного подышал ноздрями, пока не перестало жечь в пищеводе.
— Хорошо-то как. Расслабило и успокоило знатно.
Оружейник долго смотрел на звезды, а звезды смотрели на него. Почему-то он больше всего с детства любил смотреть на Большую и Малую медведицы, нравились они ему и все тут, опять же кто в России не любит медведей — символ как-никак.
— Привет, Медведи, куда идете?
— Домой, — ответили медведи, — и тебе пора, — и продолжили свой извечный путь.
— Верно, похоже, и мне пора. Светало. Миха вынул длинный железный штырь, лично заточенный втихаря о кафель, и хотел было вогнать успокоитель в грудину, как оглушительно заголосил телефон.
— Привет солдат, — рявкнул до боли знакомый голос.
— Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга, — как можно бодрее ответил Миха.
— Как ты?
— Безделье подчистую сожрало, даже ногтей не оставило, Батя.
— Представляю, у меня тут рядом, в Сосновом Бору, стрелковый клуб образовался, хороший тир и все такое. Приглашаю, пожжём боезапас маленько, пусть люди полюбуются на заоблачную вышину. Покажешь свой класс желторотым птенцам. Да и дело у меня к тебе есть, рассчитываю и не только я. Оружейник, если честно ты позарез нужен. Хватит там прохлаждаться, да сестричек щупать, делом нужно заниматься.
— Да я…
Его бесцеремонно прервали:
— Отставить плачь Ярославны! Все ты можешь. Призвание и навыки не пропить и не потерять, это уже в крови. Надеюсь, наши эскулапы еще не всю кровь из тебя выпили.
— Да нет, этого добра еще навалом осталось, Батя.
— Вот и я говорю. Ну не томи. Устрою как в Хилтоне.
— Согласен, — сквозь сжатые зубы выдавил Оружейник, едва сдерживаясь.
По суровому лицу Михи текли слезы, беззвучно, как и подобает снайперу.
В Пулково его встречал сам Батя, увидев, прищурился, приглядываясь, заявил:
— Зато руки, как нужно прокачал.
— Здорово, Бать!
— Здорово, Оружейник! — обнялись, как смогли.
— На Ваську к тебе заглянем? Жена, друзья? — Оружейник отрицательно покачал головой.
— Все ластиком стерлись.
Трешку на Васильевском острове он давно приобрел, да вот обжить как-то не сподобился, что там, на обои смотреть что ли.
— Понял, — буркнул понятливый Полковник.
До Соснового Бора доехали быстро, остановились только в Ораниенбауме, Оружейник попросил переехать железнодорожный переезд тот, что у Железнодорожного вокзала и проехаться по Угольной стенке, всласть подышать родным воздухом Рамбова да на Финский с Кронштадтом полюбоваться. На пограничном посту в Лебяжье их машину даже не тормознули, здесь знали машины Бати.
