21 октября 2008 г. Прага.
Последнее, что я помнила после вчерашнего застолья, это небьющаяся посуда, которая все время падала на пол, когда я пыталась поставить ее в шкаф. Анечка с дивана наблюдала за моими мучениями, потом сжалилась над посудой и сделала все сама.
– Ты что, мало пьешь дома?
– Нет, не мало. Но такой тренировки, как у тебя, у меня не было.
Нечего и говорить, что пробуждение было тяжелым. Разбудил нас телефонный звонок. Ожидая услышать в трубке Антуана, я сонным голосом спросила:
– Доброе утро. Как доехали?
Трубка покряхтела и со скандалом в голосе спросила:
– А то ты не знаешь, как я доехал. Только ленивый санитар не показывал мне сегодня снимки с места происшествия.
Я отняла трубку от уха и прокричала дамам:
– Очнулся! Сам звонит!
Дамы тут же повскакивали с дивана и подлетели ко мне.
Три существа женского пола в маечках и кружевных трусиках вокруг телефонной трубки – зрелище для Анечкиного мужа привычное. Потому что именно он сейчас вошел в дверь квартиры Андрея. Мы даже не стали спрашивать, как он сюда попал. Альфонсик сам сказал:
– Дверь была не заперта.
Это мы, наверное, Антуана вчера провожали и не закрыли. Другие версии нам бы не понравились.
Анечка поцеловала мужа:
– Как ты меня нашел?
– У меня свои методы, дорогая.
Подозрительность Анечкиного мужа не знала границ. Он примчался из Австрии, как только она не сделала вечерний звоночек. Но это даже к лучшему. Андрею сейчас нужна машина, пока не найдет другую, взамен своей, теперь уже аварийной.
Анечка щебетала, как райская птичка:
– Пусть Андрюшенька поездит пока на этой черной машине. Скажите ему, что я разрешаю ее перекрасить. Франтишек не будет против, я с ним поговорю.
Альфонсик выпил с нами кофе и забрал жену. На прощанье Анечка нежно расцеловалась с нами.
– Милые, мне так было весело с вами! Если у вас еще что-нибудь такое будет, обязательно позвоните!
Алка трижды сплюнула через плечо и помахала Анечке.
