До меня начинал медленно доходить смысл его слов. Значит, это было представление. Все было сделано для того, чтобы мы уехали из Праги и чувствовали себя в опасности. Что-то тяжелое, висевшее у меня внутри на тонко натянутой ниточке, вдруг оборвалось, и я почувствовала и облегчение, и горечь. Антуан уловил мое состояние.
– Можем зайти куда-нибудь, выпить кофе.
– Мы же пили недавно.
– Это был не кофе. Я давно не пил такой гадости.
Моя апатия сменилась гневом:
– Слушайте, если вы такой привередливый, то какого черта…
Он резко повернулся ко мне и сказал:
– Не стоит поднимать шум. Впервые за много лет я что-то сделал для простого человека. Для вас!
– Для меня?! Устроили мне жизнь в агонии?!
Антуан усмехнулся:
– А что, собственно, произошло? Ваша фотография повисела на сайте полиции пару дней? Ваш брат проспит еще какое-то время? И вся агония?!
Я задумалась. И вправду, если рассуждать фактами, все так. И все же…
– А что будет с тем мальчиком, на которого мы поменяли Андрея?
Антуан стал серьезен:
– А почему вы не спросили меня об этом там, в клинике?
Тяжелое предчувствие нахлынуло на меня.
– Его убьют?
Мой собеседник откровенничать не стал.
– Не знаю. А если бы вы знали, что Гюнтера убьют, вы оставили бы там Андрея?
Я покачала головой:
– Нет. Не оставила бы.
– Тогда не стоит и думать об этом. Это не ваш грех.
– А чей? Ваш?
– Я разделю его с одной женщиной…
– Вы любили ее?
– Ненавидел. Всегда.
Я отвела взгляд и спросила:
– Теперь вам легче?
Антуан усмехнулся.
– Нет. Хочу подготовить вас к встрече с Кириллом. Будет весьма некстати, если вы начнете истерику в галерее.
Мы посидели в ресторане, съели чешского карпа. Рыбу я люблю, как кошка, я радовалась, что для меня нашелся собутыльник, который был не против рыбы с водкой. Изрядно согревшись, мы вышли на улицу. Ветер пригнал откуда-то дождь и заставлял всех идти быстрее. У самой двери галереи я спросила:
– Сколько вы заплатили ему?
Антуан улыбнулся.
– Так мало, что вам не понравится.
Я усмехнулась. Стоимость моего спокойствия и почти жизни Андрея была ничтожной. Хотя его жизнь зависела вовсе не от этого. Это был лишь один из нескольких сценариев, которые мог разыграть Антуан.
Мы позвонили в колокольчик и вошли. В галерее было тихо, наверное, из-за дождя. Окна были плотно закрыты. Из посетителей – лишь пожилая немка с вязаной сумочкой через плечо. Она осматривала картины Вадима и причмокивала. Так ничего и не выбрав, немка ушла.
Вадим повернулся к нам и обрадовался:
