— Гильзы? — спросила Ирина.
— Да. Три штуки. Там же у вас указано.
Клавдия раскрыла папку и показала Чиханкову. Ничего про гильзы в ней не было.
— Странно…
— Более чем странно, — повторила Клавдия.
Но Чиханков словно не услышал ее.
— Я только теперь понял. Севастьянова убили одним выстрелом в голову. А гильз было четыре.
— Промахнулся?
— Да нет. Там стена была — вот планчик, видите, — перелистнул он бумаги в папке. — Вот так стоял Дюков, вот так лежал Севастьянов. Пули должны были в стену попасть. Я сам эту стену видел — чистая.
— Андрей, а Сапожникова вы допрашивали? — спросила Клавдия, уже чувствуя, что ее снова ждет сюрприз.
И точно. Чиханков вдруг потупился, стал ковырять, как нашкодивший школьник, столешницу.
— В чем дело, Андрюха? — наклонилась к нему Ирина.
— Не допрашивал.
— Почему?
— Не имел права, — еле слышно произнес Чиханков.
— Как это? — не поняла Клавдия.
Чиханков поднял на нее невыразительные глаза, в которых тем не менее сквозило плохо скрываемое торжество.
— А вы не заметили?
— Чего?
Чиханков снова перелистнул бумажки в деле и остановился на постановлении о задержании Сапожникова.
— Это же я подделал.
— Ордер подделал? — ахнула Ирина. — Ты что?
— А что? Были же показания Дюкова, вот я и решил…
— Постой, почему ты решил? А Толкунов что?
— Толкунов сказал — нечего заниматься Сапожниковым. Раскрути сначала Дюкова по полной программе. Вот я на свой страх и риск…
— Ты феномен, — выдохнула Ирина. — Понятно, почему тебя держат в стажерах.
Клавдии тоже кое-что было понятно. Нет, не бездарен этот парень. Он, наверное, слишком прям. Это его заслуга, это его беда.
— Значит, Толкунов был против?
— Ну.
— И у вас об аресте Сапожникова никто не знал?
— Не-а.
— Интересно. А что же Федорова не арестовали?
— Федоров пропал. Мы искали…
— «Мы»?
— Ну, я и Степанов.
— Степанов, это который тебя курировал?
— Да.
— А что же он не приехал?
— Завтра, сказал, — пожал плечами Чиханков.
— Манкирует, — жестко сложила губы Ирина.
— И еще вопрос, — сказала Дежкина. — Вы сами верите, что Дюков убил Севастьянова?
Чиханков снова поднял на нее невыразительные глаза — теперь в них было удивление.
— Нет, — сказал он.
В машине Чиханков вдруг уснул, вот так просто закрыл глаза и — спит.
— Умаялся, — как-то слишком нежно сказала Ирина.
Клавдия уловила в ее голосе незнакомые теплые нотки.
Ирина тихо улыбнулась, глядя на ночную дорогу.
— А я когда-то была в него влюблена, — сказала еле слышно. — Да, время лечит…
«Ох, видать, не лечит», — подумала Клавдия.
