— Так ты же, эфенди!
— Нет!
— Как нет, это ведь всем ясно!
— Позволь мне сказать. Имею ли я право остановить человека, готового совершить преступление?
— Это святой долг каждого гражданина.
— Так разве можно оштрафовать меня за то, что я задержал коджабаши?
— За это — нет.
— А больше я ничего и не совершил.
— Как не совершил?! Ты порвал ему сюртук.
— Вовсе нет. Я потребовал от него стоять спокойно и схватил его за сюртук. Разве он был бы порван, если бы коджа стоял тихо?
— Нет, конечно.
— Он стоял?
— Нет, отскочил.
— Так кто же разорвал сюртук?
Он помолчал и ответил:
— О Аллах, это сложный вопрос, я должен подумать.
— Не надо, а то у тебя уйдут на это все умственные силы.
— Пожалуй. Так ты заплатишь?
— Подожди. Я спрашиваю: кусок вырван из сюртука или сюртук вырван из куска? Я спокойно стоял и держал. А баши рванулся из сюртука.
«Судья» какое-то время стоял, молча уставившись в землю, а потом вдруг громко вскричал:
— Послушайте, жители Остромджи! Вы знаете, насколько справедливы ваши судьи! Я принял решение от имени Корана, что сюртук вырван из куска. Вы того же мнения?
Многоголосое «да» было ему ответом.
— Тогда ты, эфенди, ответь еще на один вопрос. Ты должен был оплатить сюртук, потому что мы считали, что ты его порвал. Сейчас ты не изменишь свое решение по его оплате?
— Совершенно верно, — заметил я, внутренне ликуя по поводу его нелогичных построений.
— Ну и кто же его порвал?
— Коджабаши.
— И кто будет платить?
— Он сам.
— И куда пойдут деньги?
— В судебную кассу.
— И сколько он заплатит?
— Столько, сколько стоит целый сюртук.
— Это верное решение, но нужно определить цену.
— Он был старым и подержанным. Я бы не дал более пятнадцати пиастров.
— Эфенди, это мало.
— Но он большего не стоит.
— Что такое пятнадцать пиастров для кассы падишаха?
— Падишах охотно принимает и меньшие подношения!
— Ты абсолютно прав. Но достойно ли коджабаши носить такой старый сюртук?
— Вряд ли.
— Вот и я так думаю. Достоинство чиновника требует, чтобы он носил добротную длинную одежду. Сколько стоит новый сюртук?
— На базаре в Стамбуле я видел такие вещи за двести и даже триста пиастров.
— Так вот, я сделаю ему строгое внушение, что он неуважительно относился к своей одежде, и приговариваю его к штрафу в пятьсот пиастров. Если он не в состоянии представить деньги, я возьму их имуществом. И сейчас оба его охранника примут его под стражу и запрут. Таков закон.
Баши пытался что-то возразить, но мне уже надоело все это представление. Я кивнул троим моим спутникам и удалился.
