— Купил недавно этих крошек. Достойно надо сказать обучены. Уже неделю радуют меня. Как меня уверял продавец, запаса разученных танцев мне хватит лицезреть еще на пару недель!
— То есть не повторяющихся танцев?
— Конечно, разве будет какое— то удовольствие, смотреть представление дважды? Просмотрю, сколько будет интересно и продам их. Но можно смело сказать пару раз они меня уже удили!
— А как они бабочек не раздавили внутри себя?
— Я не знаю, они в первый раз такое делают, давайте спросим...
— Внучка! Иди сюда. — Фраза мне резанула слух. Парень заигрался. 'Внучка', на которую показал сопляк малолетний, грациозно подошла максимально близко к столу и почтительно замерла ожидаю приказа.
— Егоза, расскажи как ты не раздавила своей попкой букашек?
— Повелитель, это не букашки, а механические мотыльки, нашему бывшему учителю их по заказу делают часовые мастера красной горы!
— Хорошо, пусть будут мотыльки. Но они же кажутся такими хрупкими, как ты их не повредила, засовывая в дырочку, да и потом, ты так шустро двигалась!
— Я не закладывала их по одному, а вставила сразу пенал, в котором они лежали.
— Ага! Покажи моему гостю, что там у тебя.
Девочка тут же повторила былой маневр. Развернувшись рачком, стала дуться, выдавив из себя блестящую металлическую колбу с широким горлом, размером с крупны флакон духов. Повернулась и поставила на край стола, как ни в чем ни бывало, радостно и дибильно улыбаясь.
— Тебе наверное тяжело было танцевать с таким грузом внутри?
— Нет господин, мы тренировались с юных лет, постепенно увеличиваю размер пенала. Для меня это уже привычно.
— А как эти мотыльки вылетели одновременно из вас? Вы как-то их включаете?
— Нет повелитель, они так делают по музыке, когда кончается мелодия, они начинают вылетать из домика. Главное, не забыть перед тем как вставить— снять с него крышечку! И опять так улыбнулась, как будто мы мило обсуждали погоду, а не здоровую штукенцию у нее в заднице.
— А как вы потом их собирать будете в этот пенал?
— Никак. Они летают один раз, а потом после полета падают вниз. И тут в подтверждение ее слов, бабочки посыпались мишурой на 'выстреливших' ими стриптизерш.
Мы еще пожевали немного молча под тихую музыку. Никодим вперил в меня не по-детски стальной взгляд, и неожиданно, без всякого перехода сказал.
— Пятьсот тысяч. И поднял очередной бокал с вином.
— Что?
— Пятьсот тысяч. Мое предложение вам.
— Простите, я не понял. Я еще раз недоуменно повел бровью.
