Рассказы и стихи [публикации 2013 – 2017 годов] | страница 18

Но вот развалился Советский Союз, и на экране израильского телевизора я увидел документ, в котором чётко было написано, что Меир Вильнер получил в КГБ 600000 (шестьсот тысяч) долларов. Понимаете, документ! Так почему платный агент КГБ Меир Вильнер не в тюрьме, а продолжает получать пенсию, как бывший депутат Кнессета?

Подобное непонимание у меня продолжается и поныне. Несколько так называемых левых правозащитных и прочих подобных организаций существуют в Израиле на деньги, источник которых вроде неизвестен. Следовало бы написать, не известен мне. То есть, у меня нет того самого документа, который следует предъявить. Почему Кнессету не удалось принять закон, требующий у всех этих организаций отчитаться в том, кто содержит их, кто снабжает их этими грязными, преступными деньгами, выплачиваемыми для уничтожения Израиля? Почему не требует документа?

Почему израильтяне члены этих организаций, а среди них, безусловно, есть люди, не желающие гибели Израиля, почему они ведут себя как самоубийцы? Не понимаю.

А почему дельфины кончают жизнь самоубийством, выбрасываясь на берег, понимаешь?

Заглавие не имеет ничего общего, например, с заключением под стражу. Ни с другими понятиями, кроме имеющего непосредственное отношения к работе врача, в частности к хорошо выверенной скрупулёзной записи. Самая нелюбимая часть моей врачебной работы. Какая там нелюбимая? Ненавидимая! Но что забавнее всего. Именно заключение попросили у меня приятели по поводу недавней публикации в «Заметках». Ну, пусть не заключение, а всего лишь мнение врача, отзыв на публикацию врача по поводу шарлатанства во врачевании.

Я пытался убедить приятелей в том, что они обратились не по адресу. «Заметки» журнал не медицинский. Не заключение, конечно, а отзыв мог быть, например, по поводу языка изложения, по поводу композиции, образности и прочих элементов рассказа, очерка или эссе. А я даже не в состоянии определить жанра публикации. Я ведь врач, а не литератор. Будь это статья в медицинском журнале, мог бы высказать своё мнение. Но мнение о враче в не врачебной среде? Ни в коем случае!

Приятелей огорчил, даже обидел мой отказ. Для оправдания мне пришлось рассказать им историю одного заключения. Заключения медицинского.

В Израиле для получения диплома специалиста сразу после репатриации мне предстояло подтвердить, что я действительно врач, а не проходимец, не обладатель купленного диплома об окончании медицинского института. Именно такие слухи в ту пору распространялись в Израиле о врачах, приехавших из Советского Союза. Вероятно, это кому-то понадобилось. Беда только в том, что иногда слухи были не без основания. К счастью, только в редчайших случаях.