– А мне-то вы зачем это рассказываете, Аэлита Федоровна? – однажды поинтересовалась у нее Яна и тут же получила предельно искренний ответ:
– А кому же я еще должна об этом рассказывать?! Соседям, что ли?
В том, что Аэлита вела эти разговоры с определенным умыслом, у Яны никаких сомнений не возникало. Только теперь было важно определить с каким. То ли действительно хотела облегчить душу, то ли просто подыскивала сыну женщину, общение с которой было бы не просто приятно, но и безопасно во всех отношениях. Правда, Яну несколько коробило, что Аэлита Федоровна словно не замечает факт ее замужества и говорит о сексуальных потребностях Олега так, словно это в порядке вещей. «Интересно, он об этом знает?» – все время думала она и вглядывалась в лицо Аэлиты, пытаясь определить, так ли это.
Несколько раз Аэлита Федоровна приглашала Яну на свои дни рождения, сопровождая это словами о том, что «будут только свои: ты, я и Олежка», и все время получала отказ. Что и неудивительно! О чем она думала, приглашая к себе, в Ревельск? О том, что Яна вот так запросто бросит сына, мужа, скажет им, что должна отлучиться на пару дней, и без лишних объяснений уедет, чтобы увидеться с бывшим женихом и его матерью?
«Не слишком ли жирно?!» – злилась всякий раз Яна и, лишенная покоя, лежала ночами без сна, с ненавистью уставившись в широкую спину супруга. Понимание того, что на его месте должен быть тот, другой, становилось все острее, но она боялась признаться себе в этом, потому что в этом случае все, что было создано ею за столько лет, становилось бессмысленным.
«На фиг нужен!» – по привычке мысленно давала она отставку Олегу, который, кстати, не делал никаких встречных телодвижений, и это ее злило еще больше.
– Позвони Яне! – почти требовала от сына Аэлита, видя, как тот мается с нелюбимой женой.
– Зачем? – багровел Олег и стеной двигался на мать, чтобы вновь сказать: «Не лезь не в свое дело».
– А что такого-то? Она же мне звонит, – держала удар Аэлита, задавшаяся целью любой ценой свести этих двух, упертых и глупых. – Между прочим, у нее тоже в семье не все в порядке, – словно невзначай закладывала бомбу с замедленным механизмом Аэлита Федоровна и тут же как ни в чем не бывало предлагала: – Борщ будешь?
– Буду, – автоматически соглашался Олег и застывал над тарелкой с ложкой в руке.
– Ешь, ешь, – напоминала ему о себе мать и, сев рядом, требовала ее выслушать.
– Ну… – бурчал Олег и откладывал ложку в сторону.
