Интересно, где этот генерал откладывает яйца? Ведь где-то же он их кладет на черный день? Или, может, он просто швыряет их не глядя и куда попало? Или, скорее всего, сам сидит на них, нахохлившись, как клушка. Это в сказках легко находили кощеевы яйца и так красиво оскопляли зло. Лишь потом интересуясь степенью его неравнодушия к чужой крови.
Лубянка – учреждение семейственное. Видно, у них есть специальный гадюшник. Свой персональный змеиный питомник, засекреченный, как наборный сейф. И там они загодя заголяются для выведения потомства, разложив по чинам и рангам, а скорее всего по полочкам, свое драконово семя. И в чем-то эта быль даже смахивает на сказку – здесь явно не обходится без красных девушек. Наверняка загоняют сюда лучших, чтобы самим выжить, а подыхая – продолжиться. Наверняка породистых, чтобы смахивали на людей их будущие змееныши.
Таблица размножения… выучили назубок.
– Все мое при мне, – вдруг выдаст он государственную тайну.
Вот и прекрасно. Выкладывай, выродок. Наступил и твой черед завопить от боли! Но тут меня конечно же стошнит…
– Обратите-ка внимание сюда! – покажет он на дверь, ухмыляясь, – она знает, как и что зажимать. Ведь даже курица, если отнять у нее яичко и сунуть его под косяк, и то закудахчет. А человеку – каково ему, бедняге? Ведь неприятно, когда ему таким вот способом показывают на дверь!
Представляю – сколько в нее скреблось несчастных, вопя и стеная. Говорят, даже Кадар – нынешний премьер венгерский, и тот не глядит на свою мошонку и пальцы с тех пор, как побывал в учреждении этом.
– …Мы к вам еще терпимы. В другое время…
– В другое время, – не дал я ему договорить, – после собеседования сразу же давали инвалидность, или гроб, или срок – в лучшем случае, для полного осознания и уяснения происходившей беседы. А сегодня – что уже беспокоить герб, чтоб серпом по мошонке, а молотом по голове… Сегодня есть психушки верхом на прогрессе и менее стерильные тюрьмо-лагеря с псарней по бокам, где еще по старинке используют автоматы, а не шприцы. Но все дело в том, что втихую уже стало трудновато заталкивать туда нашего брата. А сами мы, как раньше, не маршируем за проволоку. А волочь нас на глазах у всего, пусть даже не изумленного, мира – несподручно. Вот и просите, как милостыню, – уезжайте-ка, пожалуйста, от греха подальше! Ничего – скоро и в ногах валяться будете. А может быть, вы сами всей конторой и с вождями под мышкой в персональную катапульту и – счастливо нам оставаться?! Это вам – перевертышам – беглецам с портфелями с ноги эмигрировать. Выбрал виллу подороже и попросил политическое бомбоубежище. Тем более когда у вас чин бенкендорфный – есть что порассказать на Западе про восточные ваши дела. Ну, к примеру, можно написать книгу «Тысяча и одна ночь в пыточной камере, или Моя Шехерезада, оказавшись без зада, наконец-то заговорила». Гарантирую успех. Ну а мне, не умеющему лгать безбожно да еще с гирей русского языка на языке, поэту без малейшего инстинкта самосохранения… Нет, я, пожалуй, еще побуду немного дома. Хотя какой же это мой дом, где меня из него гонят и хозяйничают, как вши в голове. Я, правда, не такой уж патриот России, чтобы меня насильно тянуть в самолет. Но самому тем не менее не хочется вышагивать к трапу.
