– А сейчас?
– А сейчас я счастлива. Очень. Но… это твое сообщение выбило меня из колеи. И это… неправильно. Потому что тебя больше нет в моей жизни.
– Извини…– он царапает ногтем ребро указательного пальца.
– Это не твоя вина.
– Нет… извини, что ушел тогда. Что исчез и не появлялся. Я давно хотел извиниться перед тобой. Но…
– Ничего. Все хорошо.
– Ты же понимаешь, что тебе без меня лучше.
– Знаю.
– Я… ведь…
– Артист.
– Точно.
Мы улыбаемся друг другу. И дышать легче. Как же было просто сказать. И как сложно.
– Пойдем наверх? Кофе, наверное, уже остыл.
– Пока мы поднимаемся, приходит смска от Виты. Жду тебя в туалете!!!
Я говорю Славе, что посещу дамскую комнату. Мою руки в розовом фаянсе, прикладывая ладони к пылающим щекам. Синеокая Немезида появляется через минуту.
– Ну, рассказывай, что все это значит?
– Что именно? Слава– мой старый знакомый.
– Знакомый, значит… А почему… Ты что, изменяешь Тимуру? Конечно, это не мое дело…
– Нет. И это не твое дело.
– Ну, ладно,– она начинает мыть руки. – Я думала, мы подруги.
– Мы и есть подруги. И как твоя подруга я тебя прошу прекратить это самоистязание. Я понимаю, сейчас кажется, что он– единственный свет в окошке. Я тоже думала…
– Все получилось,– говорит она, вытирая руки бумажным полотенцем. –Он попросил меня переехать к нему!
– Правда? Поздравляю… наверное.
– Спасибо. Это, конечно, еще не свадьба, но уже– прогресс.
– Я за тебя рада! Готова?
– Мы еще поговорим,– грозит она мне пальцем, но уже с доброй улыбкой.
– Поверь, причин для беспокойства нет.
– Я верю.
И мы возвращаемся к нашим столикам. Я вижу, как на веранде Вита счастливо улыбается своему кавалеру в экстравагантной футболке канареечного цвета с размытым арт-дизайном. Мне кажется, будто на мгновение ее взгляд тускнеет и уносится куда-то вдаль, прочь от самодовольного собеседника. Но то, наверное, тучка нашла на солнце.
– Что ж, вот он– счастливый желанный хэппи-энд.
Мы допиваем напитки, рассказывая друг другу выжимку нескольких лет жизни. Слава показывает мне фотографию годовалого сына.
– Хорошенький! А мама у него есть?
– Есть,– слегка улыбается он.
– Это хорошо.
Слава расплачивается за нас обоих, и я не протестую. Мы выходим на улицу, прощаемся, крепко сжав друг друга в объятиях.
– Счастья тебе!– говорит Слава.
– Взаимно,– отвечаю я.
Мы расходимся в разные стороны. Я иду пешком несколько улиц, штормовая пена мало-помалу оседает на дно, и в моей голове воцаряется штиль. Бриллиантовые нити фонтана на Пушкинской площади сверкают в горячих солнечных лучах. Я присаживаюсь на скамейку, подставляя лицо прохладному бризу. Время от времени шаловливая капля воды долетает до меня и падает на нос или щеку. Огромный постер на кинотеатре уже анонсирует премьеру нового мюзикла «Унесенные ветром». Хотя на него и кастинг еще не провели. Уж я-то знаю. Ветер приносит запах сирени– тонкий, непередаваемо-приятный и свежий. И это мгновение становится таким прекрасным, что хочется крикнуть: «Остановись!» Безупречная гармония снисходит на этот крошечный атом Вселенной, и момент тишины приносит мне четкую установку следующего действия, как будто ангел, пролетая, шепнул, пощекотав крылом. Я звоню мужу.
