Попробуем еще раз? Свободна сегодня после 20.00. И смайлик с застенчивой улыбкой.
Ответил: «Извини, сегодня не получится. Занят.»
Едва дописал смс, снова звонок– на экране высветилось «мама». То пусто то густо,– усмехнулся Виктор.
– Привет, мам.
– Нет, я вообще внука смогу поздравить с днем рождения? Или мы с отцом уже не входим в почетный круг семьи?
– В выходные приедем, мам.
– Я вообще-то ждала вас в прошлые выходные,– голос у матери был звонкий, почти девчачий, с превосходной дикцией.
– Я и сам Егора почти не видел. Они уехали в Париж. Только вернулись.
– Отличччно,– протянула мать, растягивая букву «Ч», точно кобра, распушившая капюшон. –А ты продолжай в том же духе. Дождешься, что вообще сына не увидишь.
– Мам, мы уже все…
– Я говорила, что эта девочка всем нам устроит веселую жизнь.
– Мам…
– В тихом омуте же не зря…
– Ты же говорила, что она– Дюймовочка и Настенька из Морозко…
– Что там, Степа?– голос в трубке стал приглушенным. Виктор облегченно вздохнул. Мама, видимо, звонила со студии, а там у нее всегда ажиотаж.
– Подожди. Сейчас. Витя, я перезвоню,– и как всегда, не прощаясь, исчезла с радаров.
Остаток дня проскользнул шелковой ниткой, за работой, сдабриваемой джазовой музыкой. И вот он уже ехал по «Варшавке», гремел и вздрагивал лифт, поднимаясь медленно, точно с одышкой, на восьмой этаж. Гладкая лакированная дверь уже распахнута, из-за нее торчит физиономия Егора.
– Папа!– кричит он и выбегает навстречу. На нем пижамные штаны и крошечная футболка с изображением Человека-Паука. Курчавые темные волосы слегка влажные после ванны. Обнялись, Виктор внес сына в квартиру, улыбнулся бывшей жене.
– Привет.
Аня кивнула. Выглядела она уставшей, хотя бледно-сиреневый домашний костюм ей шел, придавая какую-то трогательную хрупкость. Русые волосы были заплетены в косу. Совсем юная, и не скажешь, что тридцать пять лет. И однако же в глазах– серьезная собранность, на лбу между бровей тонкая морщинка, которая уже не уходит, даже, когда она улыбается. Да и улыбается она редко. Во всяком случае, ему. Да и то самыми кончиками губ. Как будто боится, что ее широкая улыбка полумесяцем даст ему какую-то надежду. Неизвестно откуда повисла перед глазами другая улыбка– белозубая, озорная, с одним передним зубом на миллиметр короче соседнего. Он моргнул, стряхивая воспоминание. Егор демонстрировал новенький самокат.
– Мне дядя Сережа подарил!
– Понравился Диснейленд?– Виктор нагнулся расшнуровать ботинки.
