– Спасибо, что вытащила меня в театр,– говорит Вита. –А то я совсем… выбилась из колеи.
– Как прошло вчерашнее рандеву?
– Да как обычно. Местами хорошо, местами– не очень. Не хочу об этом. Давай-ка почитаем программку.
Она развернула лист, и я мгновенно выхватила знакомое имя в самом низу.
– Никого не знаю,– задумчиво протянула Вита. –А ты?
– Неа…
– А почему ты именно этот спектакль выбрала?
– Отзывы были хорошие, и потом– Оскар Уайльд же!
– На меня он, честно, большого впечатления не производит. По-моему, он слишком заигрывается с остроумными сентенциями и теряет остроту жизненных ситуаций. Например, «Портрет Дориана Грея» с такой великолепной задумкой можно было написать гораздо интереснее.
– А мне как раз нравится легковесность его произведений. Она дает выбор. Хочешь, оставайся на поверхности и наслаждайся звоном чайных ложечек и английского фарфора. А хочешь– проникай глубже в движения и мотивы героев. Расплетай каждый афоризм.
– По-моему, он просто рисовался своими афоризмами. Мол, смотрите, какой у меня острый ум. Что ни фраза, то –народная мудрость. Лучше бы выдавал свои сентенции по одной на страницу.
Прозвенел второй звонок, и зрители заторопились допить остатки шампанского, доесть пирожные и достоять очередь в туалет. Мы протянули билеты полной тетушке в пестром платке на плечах. Она махнула на верхние ряды партера, и мы проследовали на места. Стоял легкий запах древесины и еще чего-то неопределенного, но присущего всем театрам. Запах представления. Мягкие синие кресла услужливо приняли наши изгибы. Зал медленно заполнялся. Я взяла у Виты программку, делая вид, что читаю, а на самом деле– уставившись в крошечную фотографию в самом низу. Детский восторг и волнительное предвкушение щекотали нервы. Для меня этот спектакль должен был стать большим, чем воскресное развлечение, это была проверка.
Вздрогнул и медленно растворился, обессилев, свет в зале. Побежала волна аплодисментов по рядам, раздвинулись в приветливой улыбке кулисы. Сила искусства– в его влиянии на внутренний мир. Но перед лицом мира внешнего он пасует. В изоляции театрального полумрака, отрешенные от раздражителей внешнего мира (конечно, если заблаговременно отключить мобильник) мы вовлечены в действо. Мы переживаем, радуемся, чувствуем вместе с героями на сцене. Все это кажется удивительно важным. И настоящим. Но вот зажегся свет, распахнулись двери и– рассыпалась с таким трудом возводимая пирамида конфликтов. Те, о ком мы так волновались меньше минуты назад, больше не имеют для нас значения. Реальны ли наши чувства, если они посвящены нереальному?
