Развивающееся у эвелнов понятие «Мир Предков» становится все более сложным (отчасти под влиянием Шамана и, может быть, моим влиянием).
Возможно, вначале оно было обусловлено восхищением и любовью маленького ребенка к, как ему казалось, совершенным и всемогущим Родителям. Потом (по аналогии) – к еще более совершенным и всемогущим Предкам Предков и, в пределе, – к Первородителям всего (например, Отцу-Небо и Матери-Земле).
С развитием образования (и, соответственно, мировоззрения), когда эвелны узнали больше о космосе, других религиях, науке и культуре, понятие «Мир Предков» также вышло за пределы Неба и Земли. Мир Предков «переселился» в трансцендентный (очередной в цепочке воплощений, равноправный с нашим и другими) мир, а понятие о Первородителях стало понятием для объяснения порождения всего в космосе (например, Отец-Свет и Мать-Пустота).
В обсуждении с некоторыми эвелнами они говорили об явленных атрибутах Третьего (космоса), что совпадает с диалектической схемой «тезис-антитезис-синтез». Но сами общие атрибуты Третьего (да и Первого-Второго) я пока лишь смутно чувствую, не понимаю до уровня возможности описания.
Кажется, речь идет не о диалектическом единстве, а о триалистическом: Двое (две сущности) порождают Третьего, а Три становится довольно устойчивой структурой. С проникновением современного искусства долгими зимними вечерами у костров в яранге начались разговоры о Пяти началах (восточная октава) и Семи началах (западная октава). Последнему также поспособствовали мои рассказы о законе октав по Гурджиеву и семи первичных Дхиан Коганах по «Тайной доктрине» Е.П. Блаватской.
Здесь я излагаю первый небольшой фрагмент философии (как оформленного в понятиях мировоззрения) Шамана. Этот пункт книги не случайно размещен именно после диалога «Звезды Шамана»: в нем Шаман наиболее сильно «проявил» космогонический аспект своей картины мироздания. Другие аспекты, соответственно, описывались или будут еще описаны в других диалогах и текстах. Надеюсь, читателю художественной литературы будут не очень утомительны эти двенадцать страниц текста. Впрочем, если утомительно, то и читать необязательно.
В первой книге «Хохот Шамана»[90] я описал почти интуитивное ощущение того, что мировоззрение Шамана является более глобальным, сложным и практичным, чем мое. Тогда (в 1997) я надеялся, что постепенно, в общении и в совместной деятельности начну понимать его сложное мировоззрение и даже частично описывать его: «Особым случаем является замещение описания объекта моделирования описанием самого процесса моделирования как организации мыслительной деятельности – ход, характерный для ситуации, когда сложность описания объекта превосходит интеллектуальные способности исследователя, но последний не отказывается от осмысленной последовательности действий по проблематизации и развитию описания модели»
