— Жизнь не стоячий омут.
— Но и в водопаде существовать невозможно.
— Это не твои слова, Светлана, не твои мысли! Это крамовская работа!
— Перестань! — сказала Светлана. — Ну, при чем тут Крамов? Ты просто мучишь меня!..
Эти последние слова она произнесла с такой усталостью, с такой тоской, что я растерялся.
— Я так ждала тебя все это время, — продолжала Светлана, — мне так хотелось, чтобы ты пришел ко мне без забот о Зайцеве, о Крамове, о домах, хоть один раз без них! Сколько раз я прислушивалась к твоим шагам, — они обрывались у твоей комнаты, совсем близко от меня… Иногда мне хотелось кричать, кричать вот в эту стену, отделяющую меня от тебя: «Зайди же, зайди, зайди!» Молчи! Я знаю, что во многом виновата сама, я знаю, что ты любишь меня, что твоя любовь сильная, верная, глубокая, а я все чего-то боюсь, чего-то тяну… Но и ты, ты тоже виноват! Ведь я здесь одна, совершенно одна…
И она разрыдалась. Она плакала, не опуская лица, не поднимая к нему рук, плакала, не пытаясь остановить слезы, утереть их. Я бросился к ней, сел рядом на постели и прижал к себе ее голову.
И вдруг окно комнаты озарилось каким-то прозрачным светом.
«Пожар! — мелькнуло в моем сознании. — Пожар в штольне, загорелась электропроводка!»
Вместе со Светланой мы бросились к двери.
Горело небо. И внезапно погасло, потемнело, но тут же на нем появились бледные зеленоватые пятна, они меняли очертание на глазах, превращались в снопы, чуть красноватые у основания, потом в костры, и вот уже через все небо перекинулся огромный разноцветный выгнутый мост, светлая дорога.
— Света, Света, смотри! Это северное сияние! — повторял я, завороженный чудесной игрой красок.
Светлана увлекла меня назад, в комнату. Она потушила свет, и заиндевевшее стекло в окне стало переливаться, играть всеми огнями радуги. Отблески этой радуги ложились на пол, стены и потолок комнаты; казалось, что вокруг нас в волшебном хороводе мчатся юркие белки с пушистыми цветными хвостами…
Теперь мы были один, одни во всем мире. Все ушло куда-то вдаль, в небытие: сомнения, горести, Крамов, туннель — все. Это произошло как-то сразу, внезапно.
— Верь мне, я прошу тебя, верь мне! — шептала Светлана. — Ведь ты единственный, кому я нужна, единственный, кого я люблю…
Счастье переполняло меня. Я чувствовал, как горят руки Светланы, которыми она крепко обхватила мою голову.
— Ты не уйдешь отсюда, ты останешься здесь, — шептала Светлана.
…Я ушел от нее под утро. Тихо, на цыпочках, пробрался в свою комнату. То, о чем я мечтал, свершилось, Светлана стала моей женой. Ни я, ни она не произнесли этого слова, но разве в нем дело?
