(И этого было достаточно, чтобы быстро утомиться на прогулке). Пекинес быстро нагулял аппетит, прибежал домой, жадно напился из миски и лег набок, опустив тяжелую нагретую солнцем голову. Мама взяла его на руки, как большого пушистого мишку, и унесла к себе в спальню на кровать, где он любил лежать на подушках. Ники прилег на ее руку, выпятил грудку, прижал голову к ее животу и мягко выпустил из щек пар:
– Пых-пых.
– Устал? – спросила его мама. – Много бегал?
– Пых-пых, – повторил снова Ники, раздувая и сдувая щеки, выпуская пары– кольца.
Словно маленькая печка нагревалась и стала выпускать облака пара. И вот-вот печка раскочегарится, превратится в паровозик и понесется быстро в облаках Никиного воображения.
Ники попыхивал, прикрывая глаза, видно, хотел спать. Так много сонных облаков собралось вокруг него, что он вскорости быстро заснул.
21.04.16.
Одна пара гуляла в весеннем саду, Он и Она. Она удивлялась цветам, и когда увидела пышные гортензии, что роскошными шапками провожали прошлогоднюю осень, то сказала:
– Посмотри, этот пышный сухой цветок до сих пор сохранился, как привет старого года.
Он долго рассматривал большую медно-золотистую шапку цветка. Потом задумался, какой он необычный и, вообще, на взгляд художника может ли где-либо применено это щедрое творение природы. Он долго удивлялся, что цветок похож на персидскую сирень. Как вдруг что-то резко пахнущее остановило его. И он переменил выражение лица и твердо сказал:
– Выбрось скорее это.
01.05.16.
Пень-полудень и смеющийся чурак
Верхушку пня срезали до половины, и он стал похож на приоткрытый бак, в котором что-то хранилось.
– О, сколько здесь драматургии! Целый «улей коллизий». Как же в этом разобраться? Я, похоже, стал полоумным.
Отвалившийся от его среза чурак широко зевнул, показывая беззубый рот.
– А ты, что за посудина такая? – спросил его пень.
– А-а-а? – покривил ему в ответ чурак. – Ты что такое?
– Я пень-полудень. Меня ополовинили. Теперь я точно потерял ум. Какая злая клоунада! Я забыл почти полсвета.
– Злая шутка! – крикнул чурак и замолчал.
– Вот-вот, лучше молчи. Так будет проще и легче. Впрочем…
– И все прочее, прочее, – задумался чурак и качнулся в сторону, будто на качелях. – Оставь все это прошлое. Я смеющийся чурак. Значит, оно было хорошее.
– А я пень-полудень, конечно, настоящий.
– Увы! Увы!
– Когда кончатся все междометия? Интуитивный ты, чурак. Почти как младенец и ничего не выражаешь.
