Я словно смотрю в замочную скважину. Подглядываю за тем, чего мне видеть не положено. Понимаю это, но и не смотреть на него не могу.
И тело горит в жарком пламени. Плавится в его руках. И каждая мышца — словно натянутая тетива. И я не знаю, как сбросить это напряжение. Ноги уже немеют. А Лаар двигается все быстрее, и единственное, чего мне хочется, — чтобы он не останавливался сейчас.
Но муж вдруг утробно зарычал, последний раз входя в меня, вдалбливаясь на всю длину, и затих, уперевшись лбом в стену над моим плечом.
Наверное, впервые я жалела, что Лаар закончил так быстро. Мне словно не хватило чего-то. Внизу живота сладко тянуло, все тело превратилось в туго скрученную пружину, что так и не нашла высвобождения.
Но постепенно и это проходило. Внутри разливалось странное опустошение, будто кто-то разом выключил все чувства и эмоции.
Лаар по-прежнему держал меня на весу, прижимая к своему телу и стене за спиной. Он стоял так долго, успокаиваясь, выравнивая сбившееся дыхание. Я чувствовала, как его ладонь невесомо гладит мою поясницу, и это простое прикосновение было дороже десятка страстных поцелуев, что подарили его губы.
Но стоило Лаару отстраниться и аккуратно опустить меня на землю, как внутри всколыхнулись прежние страхи. Словно спала пелена, застившая глаза.
— Я… Мне надо обмыться… — как-то неуверенно произнес муж и отступил на шаг.
Ладони соскользнули с мужских плеч, и я обняла себя, прикрывая наготу.
Лаар же нагнулся, подхватывая спущенные штаны, споро натянул их и, не глядя на меня, удалился в купальню. А я стояла у дверей, неловко поправляя съехавшую сорочку, и не знала, как дальше быть: то ли уйти, как он просил прежде, то ли остаться — вдруг раан-хар захочет продолжить?
А захочу ли я? Не знаю…
Послышался шум льющейся воды, и я наконец отмерла. Неторопливо пошла вдоль стены, рассматривая все вокруг, подмечая разные детали и мелочи, что наполняли уютом спальню мужа. Скользнула пальцами по шелковым простыням, по гладким прохладным подушкам, обрамлявшим хозяйское ложе, тронула босой ступней мягкий ворсистый ковер. Наткнулась взглядом на тунику, оставленную в кресле. Подняла ее и поднесла к лицу, втянула запах гари и аромат самого Лаара, горьковато-терпкий и пряный. До боли знакомый и какой-то родной, что ли?
И вдруг из-за закрытых дверей купальни донесся резкий грохот, треск, будто разбилось что-то хрупкое. Я инстинктивно бросилась к дверям и на мгновение застыла, не зная, стоит ли входить.
