– Хорошо, как скажешь, – согласился я (а какой был выбор?) – Мы не будем.
– Не надо, – повторила Настя. – У нас не будет отношений, Коля. У меня есть молодой человек, я его люблю, и…
Все-таки не обманула она Виноградова! Твою ж мать! А зачем тогда она пошла со мной?
– И вы давно вместе? – я не знал, что еще спросить в той ситуации.
– Достаточно давно, – пояснила она. – С осени.
«Зрители на трибунах рукоплещут эпическому неудачнику Н. М. Логинову, который в Одессе, когда она еще была свободна, провтыкал свой шанс, поскольку предпочел напиться в стельку…»
– Тебе дискомфортно со мной? Может, лучше мне?… – зачем-то поинтересовался я, не выпуская ее рук из своих.
– Нет, что ты. Все хорошо. Правда. Ты замечательный.
Настя улыбнулась и плотнее прижалась ко мне спиной.
…– А мне плевать на того Летчика, подумаешь! – крикнул я, вылезая на пушку. – Говорила мне мама: «иди, Коля, на летчика учись»…
– Ты ж летать боишься, – напомнил Леша.
– Я летать не боюсь. Я падать боюсь!
Мы с Ильей и Лешкой сидели на танке в Парке Славы.
Был конец апреля, и мы отмечали мой двадцать первый День рождения. В такой торжественный день даже Лешку можно раскрутить на выпивку, чем я немедленно воспользовался. Паша и Стежняк со мной День рождения отгулять не смогли: первый снова улетел в теплые края, вторая была не в особенном восторге от компании Ильи и Лешки – да я и не настаивал на ее присутствии.
Апрельская ночь благоухала смешанным ароматом пива, водки, Лешкиного «Парламента», Илюхиного «Винстона» и моего «Собрания», а также моих носков, поскольку я влез на танк без обуви. Мимо нас уже прошел наряд милиции, но по счастливой случайности не тронул – либо не обратили внимания, либо решили дать ребяткам погулять.
Мне было о чем говорить в тот вечер: я был глубоко подавлен тем, что впоследствии патетически нарек «окончательным разрывом бесперспективных попыток завязать крепкие отношения с Настей».
Весь второй семестр мы с ней провели бок о бок, и мне никогда ни с кем не было так хорошо.
Этого ее Летчика действительно звали Влад, как ранее доложил Илья, но мы с ребятами условились не называть его по имени – nomina sunt odiosa[13]. Он постоянно чем-то занят и не имел на Настю много времени. Как вообще можно умудриться отношения построить в таких условиях?! Недавно закончил летную школу и разных дел имел невпроворот – пилоты, ясно, не летают сразу после выпуска, у них там всякие практики и прочая лабуда.
Итак, вывод, к которому я пришел: Настя напоминала мне… моего отца. Разумеется, не внешне: чувство юмора, отношение к людям, какое-то романтическое, дикое понимание справедливости, увлечение и нежная любовь к тварям божьим – от котиков до осликов. Она даже сигарету держала так, как он, и глаза ее улыбались так же.
