– Давайте купим полкило халвы, а потом поедем к нам в общагу – бутылки сдавать, – предложила Маша.
Бутылки из-под кефира и молока в общежитии не выбрасывали, но и не мыли: складывали грязными в коробки, запихивали под кровати и рассматривали как «последний резерв». Хочешь сдавать – пожалуйста, но сначала нужно их отмыть…
Днем в общежитии почти так же шумно, как и вечером, потому что у нас занятия в две смены. На кухне что-то булькает, из-за дверей просачиваются голоса и музыка, а по длинному коридору прыгают в пучке солнечного света пылинки.
– Вы что, бутылки будете мыть? – спросила Лара, увидев нас в умывальнике. – Мы с Чапой сейчас тоже притащим! Девчонки, завал! Денег ни у кого нет, а стипуха еще когда!
Я наполняю бутылку холодной водой и трясу ее изо всех сил, но засохший жир уже сроднился со стенками, прирос к ним и не отмывается.
– Да кто ж так делает? – удивляется Мама-Чапа, медленно, как корабль-тяжелогруз, вплывая в умывальную комнату. На Чапе длинный, до пола, халат, который сибаритка Наташа брала с собой даже на «картошку».
– Сразу видно, что избаловали тебя! Смотри, как надо! – Чапа рвет на мелкие кусочки газету, крошит яичную скорлупу и наливает в бутылку теплую воду из чайника.
– «Карамболина, Карамболетта, ты пылкой юности мечта!..» – поет Чапа, дирижируя бутылками, и вокруг ее спутанной шевелюры порхают солнечные зайчики! А мне кажется, что это не зайчики, а воздушные шарики, которые сейчас приподнимут тяжелую Наташу над полом – и поплывет она, махая бутылками, над городом…
Одна бутылка выскальзывает из мокрых пальцев и – дзынь! – ударяется о край раковины.
– Она все равно была отбитая, – не расстроилась Чапа, выгребая осколки. – «Карамболина, Кар-рамболетта…»
С полными сетками бутылок мы шествуем по коридору, и все встречные почему-то считают своим долгом спросить: «Вы что, бутылки сдаете?» Как будто не видно и так, что сдаем.
В приемном пункте нам повезло: он был открыт, хотя обычно там или перерыв на обед, или записка «Ушла за тарой». Но очередь длинная – человек двадцать! В основном сдают бутылки из-под водки или лимонада, а молочные принимают во всех молочных отделах в гастрономе.
– Может, в гастроном пойдем? – спросила Лара, глядя на скучную толпу с тележками и сумками. – Поменяем на плавленые сырки…
– Там сейчас обед, – обернулась женщина в синем платке. – Да тут тоже недолго, принимать – не взвешивать.
– А вы что, студенты? – с уважением спрашивает потертого вида мужичок в нахлобученной на самые брови шапке. В руках у него женская хозяйственная сумка, из которой торчат белые горлышки водочных бутылок.
