Мы бы еще долго смеялись, если бы на курс не вплыло замполитское тело. На лице у него была озабоченность и грусть.
– Дежурный по курсу, я тут шинель оставлял, ты не видел?
– Никак нет, – едва сдерживая улыбку, отрапортовал сержант.
– Точно?
– Так точно.
– Странно, я же помню, что здесь ее оставил. Полтергейст какой-то. Но я с вами разберусь. Гопники какие-то, а не курсанты, шинель нельзя оставить, – ругаясь, сказал он, уходя из расположения.
* * *
На следующем строевом смотре я светился, как именинник. Еще бы, на мне была прекрасная, по росту подогнанная офицерская шинель.
– Вижу, что мои слова дошли до вас, товарищ младший сержант, – сказал начальник курса. – Вот объясните мне, почему, вас пока не натянешь, вы не шевелитесь? Неужели сразу нельзя было добыть такую шинель и не быть клоуном на плацу?
Я промолчал. А в это время между шеренгами ходил замполит и внимательно высматривал свою шинель. Задумчивый и чем-то озадаченный, он подошел и ко мне.
– Странно, – промямлил он. – Странно, откуда у вас эта шинель? – спросил он меня.
– Выдали на складе, товарищ полковник, – четко ответил я, глядя ему честно в глаза.
– Что-то она смахивает на ту, которую получил я.
– Никак нет, товарищ полковник, на ней и бирка есть, что она моя.
– Покажите?
Я отвернул полу шинели. Замполит долго изучал клеймо, но так ничего и не смог ответить. Так и ушел ни с чем. Едва я перевел дух, как по плацу раздался рык замначфака.
– Где этот боец Первой конной, а ну иди, сынок, сюда.
Я вышел из строя.
– Я так понимаю, что коня ты не нашел, а, казачок?
– Нет, не нашел, зато шинель новую добыл.
– Да вижу, ладная шинель. И где же ты ее достал?
– Друзья со старших курсов помогли.
– Молодец, хвалю.
Я стал обратно в строй и уже спокойно достоял строевой смотр. Вот такая история со мной приключилась.
Лариса Каневская (Москва)
Войкафедра
В МЭСИ (Московский экономико-статистический институт), который мы в хорошем настроении расшифровывали, как Московский эстрадно-сатирический, а в плохом – Можно Элементарно Стать Идиотом, – самой уникальной кафедрой была военная. Ее мы называли Войкафедра, так как немало студентов через нее пострадали. Еще можно было понять необходимость для войкафедры кибернетиков и программистов, но статистики… Зачем им наш факультет статистики, отличающийся поголовно женским составом и гуманитарными наклонностями? Никакой пользы ракетным войскам и артиллерии мы не могли принести однозначно. Преподаватели военной кафедры так и пугали некоторых нерадивых студентов: «Будете плохо учиться, переведем на статистику!» Сила влияния военруков была колоссальная, казалось, без них ничего в институте не решается. И целых три года – со второго по четвертый курсы, мы жили, ощущая прямое причастие к армии.
