– Извини! – сказал, зубами штанину разодрал, из ранки кровь и грязь течет. Вытер рукавом грязь, встал на колени. – Не бойся, до села близко, очищу, жгут наложу и домчимся.
И присосался губами к ране, возле задницы. Пососет и сплюнет, пососет и сплюнет, а я губы кусаю и реву. Ранка, смотрю, очищается от грязи и кровь не так хлещет. А он все сосет и плюет. Потом осмотрел внимательно рану, вытянул из-под ремня рубаху и зубами рванул полосу. Снова поплевал-пососал, облизал и туго замотал бедро:
– Держись, рыжая, не дрейфь! – мигом домчу.
Я обхватила Митяя за талию, прижалась к спине и лила слезы с соплями в его пахнущую ядреным мужицким потом рубаху. Так долетели до фельдшерицы. Та расспросила, ранку обработала, укол противостолбнячный вколола, сказала:
– Повезло, девка, парень все правильно сделал, заживет до свадьбы. Как ты это сообразил-то, хлопец, рану вылизывать? Девку спас!
– Санитаром был в медсанбате, недавно дембельнулся.
Дождался меня на крыльце, дал закурить. Сказал:
– Жаль, в Свердловск на днях уеду в медицинский поступать, а то бы остался, понравилась ты мне, рыжая! Может, и вышло бы у нас, а?
– Да не жалей, Митяй, таких, как ты, на свете нет, найдешь свое счастье! Спасибо, дружок, век не забуду!
Потянулась к нему, обняла и поцеловала. Он тоже обнял, поцеловал и погладил меня, спрыгнул к мотоциклу:
– Не поминай лихом, рыжее солнышко!
Дал газу и лихо крутанулся вокруг меня, сверкая прощальной улыбкой. Скрылся за углом, и я увидела девок, глазеющих на нас из окон дома. Ясно!
Я добралась до дома, дождалась девок и накормила их гостинцами от мамы и купленным портвейном. Они сказали, что Армен теперь клеит Ленку, но к нам боится ходить, отец его так отходил батогом, что он не пьет, нормальный теперь. Ленке пряники носит и жениться зовет. Она его не боится, пряники берет, но с ним не ходит, отец сказал – убьет Армена, если увидит. Они закончили работу и на днях уедут.
Я встретилась с Бураном, ребятами и дедом Тимохой, и все продолжилось. А еще я верхом на Буране месила глину для самана, которым местные жители обмазывали свои домики и потом их белили.
Село находилось на границе Казахстана, в нем жили русские, немцы, башкиры и казахи. Возле казахских избушек пылали сложенные из камней печурки, где старухи в казахских безрукавках с белыми чалмами на головах, пекли лепешки. Они замешивали муку с водой в алюминиевых тазиках и, откинув подол, на голой коленке мяли колобки теста, лепили и пекли лепешки. Угощали нас, это было вкуснее пряников.
