Сгубило его излишнее рвение в поле. Как староста, он отвечал за участок поля, выделенный нашей группе для сбора картофеля, и, стремясь к хорошим показателям, подгонял остальных бодрыми окриками.
Как уже говорилось выше, девушки-красавицы на физмехе хоть и были в большинстве своем из интеллигентских ленинградских семей, но в обиду себя давать не собирались, тем более чтобы их кто-то понукал ползать по полю побыстрее.
Мальчики из нашей группы, как-то быстро поняв, что к чему, в большинстве своем разошлись с полевых работ. Валентюк и Гуревич ушли в грузчики, Воронин – на кухню, а я на КСП. В поле, как и говорилось в одном анекдоте, остался народ, то есть девчонки.
Вот тут-то карьера Полянского как старосты и закончилась. Сначала простым бойкотом и саботажем, а потом и прямым заявлением, что не намерены работать под предводительством Полянского, девушки добились его отстранения от должности. А по окончании колхоза прямыми демократическими выборами в нашей группе всенародным старостой был избран Валентюк. Опять же девушки за него единодушно голосовали, а нам было просто пофиг.
Работа на КСП, помимо того, что была явно менее обременительной, чем в поле, имела еще одно преимущество. Нас отвозили туда на двенадцатичасовую смену, зато получалось так, что через каждые четыре дня выпадал перерыв на двое суток. И нас, каэспэшников, отпускали съездить в город, домой.
Имеешь привилегии – не будь жлобом, привези что-нибудь товарищам из города. Я вернулся из города с бутылкой водки.
На физмех принимали триста человек, и всех один колхозный лагерь вместить не мог. Мы жили в лагере в деревне Смедово, а вторая половина – в Буяницах, находившихся в пяти километрах от нас. В Буяницах квартировали биофизики, куда традиционно поступало больше девушек. Я еще на общем собрании после поступления присмотрел среди биофизиков одну высокую красивую блондинку. И ее образ затмевал для меня всех девушек, живших в Смедово. И я ненавязчиво предложил троим одногруппникам, с которыми успел подружиться в колхозе, отправиться назавтра к соседям с привезенной мной бутылкой водки, тем более что была пятница и ожидались танцы.
Вчетвером с бутылкой водки мы и пошли по темной безлюдной дороге к соседям. По пути попался чей-то сад с яблонями, призывно увешанными спелыми плодами. Одна яблоня росла возле самого забора, достаточно было влезть на него, чтобы нарвать яблок.
Воронин подсадил Валентюка, и тот, усевшись на заборе, стал скидывать нам трофейные плоды. Но сидя мало до чего можно было дотянуться. Валентюк встал на забор и, держась одной рукой за ветку, другой тянулся за яблоками, балансируя как канатоходец. И… потянувшись за дальним фруктом, потерял равновесие и, ломая ветку, полетел вниз, причем в сад. Тут же раздался лай собаки. Было очевидно, что звук вместе со своим четырехлапым источником приближается к месту преступления…
