Еще кто-то рассуждал об авитаминозе, а кто-то на полном серьезе заявлял, что весь Красноуфимский район – сплошная аномальная зона природного происхождения.
В общем, комиссии выясняли, что произошло, захворавшие лечились, а новые студенты – и школьники! – отправлялись на поля Красноуфимска еще два года подряд, пока «колхозы» не были отменены окончательно.
Лена, как мне рассказала спустя годы все та же активистка, долго лечилась от бесплодия, но потом все-таки родила единственного ненаглядного сына.
Блондин занял не слишком высокий, но довольно удобный насест в местных органах власти.
Глеб окончил университет и уехал в Америку, где и живет по сей день.
Но все это случилось потом, спустя много лет после того осеннего дня 1989 года, когда я впервые вошла в здание родного университета не только маминой-папиной дочкой, но теперь еще и студенткой.
Я заглянула в аудиторию и увидела тех, с кем рассталась две недели назад в деревне Подгорной. Странно, но это был уже не единый дружный коллектив, а отдельные люди, у каждого из которых имелось свое имя, характер, судьба… Жуткий дух коллективизма рассеялся как страшный сон, из тех, что приходят с пересыпа, а существительное «борозда» перестало быть собирательным.
Состав времени менялся на глазах, а то, во что мы верили вчера, доживало последние дни.
Так начиналась жизнь.
Ирина Десятерик (Северодвинск)
Как мы ездили на картошку
На смешанных отделениях – «завод-втуз» – Санкт-Петербургского государственного морского технического университета в Северодвинске учились, как правило, одни мальчики. Девочки поступали в основном на специальности дневного отделения. Поступила на дневное и я. После вступительных экзаменов в начале сентября нас, первокурсников, отправили на картошку. И поехали мы в дальнюю деревню своей родной Архангельской глубинки.
Не на край света, конечно, нас отправляли, не на целину, но рюкзак мой был неподъемный. Мама волновалась, как я буду одета, не оголодаю ли, а самое главное – что делать, если, не дай бог, заболею. Мамочка всю свою сознательную жизнь проработала медицинским работником в детских учреждениях, и вопрос сохранения здоровья собственной дочери ее волновал всегда. С детского сада я знала, какие лекарства помогают при головной боли, почему нельзя есть грязными руками, со школьной скамьи – как делать перевязки, что делать при отравлениях и т.д. К моменту студенчества я вполне прилично могла разобраться с несложными болячками, посоветовать «что делать?» и «куда бежать?». А поскольку моя мамуля была женщиной предусмотрительной и волнительной «за здоровье других детей», то я везла в колхоз целый пакет бинтов, таблеток и медицинских скляночек на «всякий случай».
