— Я благодарю тебя! Но я не знаю языка курдов.
— Я буду твоим переводчиком.
Этот славный человек не понимал, что из-за особых отношений в нашем небольшом сообществе не представлялось возможным держать руководство в одних руках.
— И потом, — продолжил я, — придем же мы когда-нибудь в области, где говорят по-арабски.
— А остальные согласны с твоим предложением? — спросил Мохаммед.
— Хаджи Халеф Омар сделает все, как я, а англичанина сейчас спрошу.
Когда я рассказал Линдсею суть вопроса, он сухо возразил:
— Не делайте ошибок, мистер! У хаддединов что-то имеется за пазухой, мы для них слишком гуманны! Да.
— Они хотят учинить правосудие. Но все ли захотят признать шейха Мохаммеда? Знает ли он дорогу?
— Да уж. В таком случае я выберу проводником обычную кукушку. Я англичанин и поступаю как мне вздумается.
— Мне передать ему это?
— Скажите, и вообще скажите все, что думаете. Меня вполне устроит и то, что и этот угольщик станет маэстро.
Я передал все Хаддедину:
— Дэвид Линдсей согласен. Ему все равно, кто предводитель — ты или Алло-уголыцик. Он эмир из Инглистана, и его право делать все что он захочет.
Мохаммед Эмин недовольно сдвинул брови — его главенство в самом начале уже дало трещину.
— Тот, кто мне доверяет, будет мной доволен, — произнес он. — Только теперь давайте поговорим о беббе. Он заслужил смерть. Итак, пуля или удавка?
— Ни то и ни другое. Я уже говорил тебе, что поручился за его жизнь словом.
— Эмир, оно не стоит уже ничего, так как я стал предводителем. То, что я скажу, будет выполнено!
— Да, верно, но когда согласны остальные. Я не позволю, чтобы мое слово было нарушено!
— Эфенди!
— Шейх Мохаммед Эмин!
Тут маленький Халеф вынул один из своих пистолетов и спросил меня:
— Сиди, может быть, надо кому-то прострелить голову? Именем Аллаха, я исполню все мгновенно!
— Хаджи Халеф Омар, отложи оружие, мы ведь друзья. Хотя хаддедины, кажется, об этом забывают, — ответил я спокойно.
— Господин, мы не забываем, — попытался защищаться Амад эль-Гандур, — но и ты не должен забывать, что ты — христианин, находящийся в обществе правоверных мусульман. Здесь действуют законы Корана, и христианин не должен мешать проводить их в жизнь. Ты защитил брата этого шейха, а его самого мы уж не упустим. Почему ты нам приказывал стрелять только в лошадей? Разве мы мальчики, носящие детские игрушки? Почему мы должны щадить предателей? Учение, которое ты проповедуешь, еще будет стоить тебе жизни!
— Молчи, Амад эль-Гандур, ты сам еще ребенок, хотя и носишь имя, означающее «герой». Сначала стань настоящим мужчиной, а потом говори!
