Теперь я мог возвращаться к Халефу. Он все еще сидел на дереве. Я посвятил его в свой сложный план освобождения, а потом мы спрятались в месте, откуда можно было обозревать окрестности, и стали с нетерпением ждать. Такое ожидание всегда отнимает много нервов, в то время как само действие совершается спокойно и хладнокровно.
Прошло два часа, когда, наконец, внизу появился одинокий всадник.
— Это говорит о том, что они идут, — сказал Халеф.
— Быть может, ты видел высокую ель над углублением, где находятся лошади?
— Да, сиди.
— Двигайся туда и жди меня там. Я должен послушать, что скажет этот всадник. Возьми с собой Дояна, он мне сейчас не нужен. И оружие забери.
Он забрал собаку и ушел. Я же так близко подобрался к палатке шейха, что слышал, как там разговаривали. Едва я успел укрыться за стволом, как появился всадник. Он спрыгнул с лошади.
— Где шейх? — спросил он.
— Там, в своей палатке.
Газаль Габойя вышел наружу.
— Что ты привез?
— Воины должны скоро появиться.
— А беглецов не видели?
— Нет.
— Ваши глаза были закрыты.
— Мы несли вахту всю ночь. Мы прочесали все долины вокруг.
— Вон они идут! — крикнул кто-то за пределами лагеря. На этот крик все сбежались на поляну, оба стража тоже отошли от палатки. Они могли не опасаться — их пленники были связаны.
Ситуация была как нельзя более удачной. Одним прыжком я оказался за палаткой. Два удара ножом — и я внутри. Они лежали рядом со связанными руками и ногами.
— Мохаммед Эмин, Амад эль-Гандур, вставайте, живо! Две секунды понадобилось, чтобы перерезать веревки.
— Пошли, быстро!
— Без оружия? — спросил Мохаммед Эмин.
— Кто у вас его забрал?
— Шейх.
Я выбрался из палатки и огляделся. Никто не наблюдал за лагерем.
— Выходите и за мной!
Я подскочил к палатке шейха и нырнул внутрь, хаддедины — следом за мной. Они пребывали в состоянии лихорадочного возбуждения. Здесь висело их оружие, а также два разряженных пистолета и длинное персидское ружье шейха. Я схватил пистолеты и ружье и выглянул. Мы пока оставались незамеченными.
Путь до Халефа занял несколько минут.
— Машалла! Слава Аллаху! — вскричал он.
— Теперь к лошадям! — приказал я.
Часовой сидел внизу, повернувшись к нам спиной. В одно мгновение вперед выскочила собака, и парень оказался на земле. Он успел один раз крикнуть, на второй у него уже не хватило мужества. Я указал на шесть лучших лошадей и крикнул Амаду эль-Гандуру:
— Придержи их пока! Халеф, Мохаммед, скорее гоните остальных в лес!
Оба поняли меня с полуслова. По двадцать пять привязей на человека — не так уж много, а затем мы погнали освобожденных животных пинками и камнями в лес. Амаду с трудом удавалось удерживать шесть лошадей. Я повесил на них ружья и засунул пистолеты в седельные сумки. Затем сел на каурого и взял на повод второго.
