Спустя некоторое время, после того как вожди оповестили своих людей о приказах бея, собрание организованно разошлось и каждый отправился на то же самое место, которое он до этого занимал.
Али-бей возвратился к нам.
— Что ты им приказал? — спросил хан.
Али-бей вытянул вперед руку, указав на группу людей, человек примерно в двадцать, поднимающуюся той же тропою, которой мы недавно спускались.
— Смотри, это айранские воины Хаджи Джо и Шура-хана, которые очень хорошо знают эту местность. Они идут навстречу туркам и предупредят нас об их приближении. На направлении к Баадри у меня тоже стоят посты, и поэтому практически невозможно застать нас врасплох. До наступления ночи осталось еще три часа, этого хватит, чтобы отправить все ненужное в долину Идиз. Мужчины сейчас отправятся, Селек покажет им дорогу.
— Они возвратятся к началу священнодействия?
— Да, безусловно.
— Тогда пусть идут.
Спустя некоторое время мимо нас потянулось длинное шествие людей, ведущих животных и несущих с собою разный скарб. Они двигались к гробнице, постепенно исчезая за нею. На скалистой тропе над гробницей они появлялись снова, и можно было наблюдать их долгий путь наверх, к высокому и частому лесу.
После я должен был с Али-беем отлучиться. Было обеденное время. Затем ко мне подошел башибузук[3].
— Господин, я должен тебе кое-что сказать. Нам грозит великая опасность! Эти люди дьявола уже полчаса смотрят на меня своими страшными глазами. Похоже, что они хотят меня убить.
На болюке-эмини[4] была турецкая форма, и поэтому я очень легко мог объяснить поведение езидов, которым угрожали турки. Впрочем, я был убежден, что с ним ничего не случится.
— Это ужасно! — сказал я. — Если они тебя убьют, то кто же будет подвязывать хвост твоему ослу?
— Господин, так они же и осла заколют! Ты разве не видел, они уже зарезали почти всех своих быков и овец!
— Твой осел и ты тоже в безопасности. Вы же одно целое, вас не разлить водой.
— Ты мне это обещаешь?
— Я тебе это обещаю!
— Мне было страшно, когда тебя здесь не было. Ты снова уходишь?
— Нет, я остаюсь здесь. Но на всякий случай я приказываю тебе быть постоянно здесь, в доме, и не расхаживать среди езидов, иначе мне будет просто невозможно защитить тебя.
Он ушел почти успокоенный — герой, которого ко мне приставил мутасаррыф для моей же защиты.
Я поднялся на площадку к шейху Мохаммеду Эмину.
— Хамдульиллах, возблагодарим Господа, что ты пришел! — сказал он. — Я тосковал по тебе, как трава по ночной росе.
