– Конечно. Кстати, в картинной галерее сейчас самое прохладное место.
– Только давайте сразу пойдем к нашим.
– Простите, а наши – это кто?
– Импрессионисты. Ну, еще постимпрессионисты.
Оказалось, что Евгений и его дети тоже любят наших. А в канзасской галерее как раз открылась выставка импрессионистов, которая почти утолила у гастролерки острую недостаточность в Европе. Вечером Сашу ожидал еще один сюрприз.
– Звонил Лева, – сказал Евгений. – Он чувствует себя виноватым за наши 45 градусов, за сдувшийся матрас в Коламбии и несостоявшийся террористический акт в Сент-Луисе. Поэтому просил в срочном порядке найти джаз в любых количествах. И сейчас мы едем в Музей джаза на концерт.
Сашу не пришлось долго уговаривать. В Музее джаза она просто таяла от любимой музыки. А пианист-виртуоз произвел на трубадурку вообще сногсшибательное впечатление. Он наигрывал что-то свинговое на клавишах руками, губами, носом, ногами и прочими частями тела в бешеном темпе.
– Какой циркач! – в восторге воскликнула Саша.
– А какой пианист! – добавила жена Евгения Диана.
После импрессионистов и джаза Александрина оказалась достаточно подзаряженной для собственного выступления, состоявшегося на следующий день. Евгений, Диана и Дженни с Дэнни окружили трубадурку таким теплом и заботой, что она еще долго вспоминала Канзас-Сити как душевный оазис. Накануне ее отлета в Денвер они все вместе купались глубокой ночью в семейном бассейне. Вода была горяча, как в термальных источниках. В воздухе совсем не пахло грозой. Цитата из Бродского «температура, как под мышкой, 36» оказалась не метафорой, а суровой правдой жизни. В три часа ночи Евгений повез Сашу в аэропорт.
* * *
– Нас Денвер встречает прохладой! – радостно напевала трубадурка утреннюю песню.
Принимающая сторона была знакома Саше еще по Киеву. Супруги Павичи решили организовать выступление Александрины высоко в горах. Потом ей предстоял десятичасовый переезд на автобусе в олимпийский город Солт-Лейк-Сити. Но поглядев на свой несчастный чемодан с непоправимо искореженным боком, вспомнив оцепленную автостанцию и угрожающие жесты афроамериканской драйверши, Саша категорически воспротивилась посещению автобуса. Мышкин, несший ответственность за погоду и передвижения гастролерки, в телефонном разговоре еще перед концертом в Канзас-Сити пообещал Саше изо всех сил добывать для нее автомобильчик.
Фая Павич, встречая Анчарову в денверском аэропорту, сообщила ей радостное известие: Мышкин все-таки нашел сносный автомобильчик, и в горах уже дожидаются концерта двое отчаянных мужчин, приехавших на нем из Солт-Лейк-Сити, чтобы послушать Александрину и потом увезти ее с собой.
