– А разве мистер Холл был врачом? – задала вопрос Лиз, не отрываясь от созерцания гравюры.
Викарий покачал головой:
– Нет, он называл себя учёным-химиком. Хотя, по моему мнению, понятие «алхимик» ему подошло бы больше. Я вам больше скажу, – викарий понизил голос до таинственного шёпота:
– Живи мы на несколько столетий раньше, мистер Холл непременно угодил бы в руки святой Инквизиции. Непременно!
– Вы хотите сказать, – начала было миссис Симмонс, но викарий мягко её перебил:
– Нет, дорогая леди, мы живём в просвещённое время. И хотя ваш дядя выглядел и вёл себя как настоящий чернокнижник, он, разумеется, таковым не был, несмотря на все сплетни, распускаемые о нём простонародьем. Хотя лично я бы не удивился, если б узнал, что он ищёт Философский камень, или превращает песок в золото. Или выращивает гомункулов. С него бы сталось. И в вопросах веры он был, как это лучше сказать, подвержен определённым влияниям. Нехристианским, я бы сказал.
– Даже так? – задумчиво произнесла миссис Симмонс. – Я не удивлена.
– Вот поэтому он мало внимания уделял окружающим, – добавил викарий. – Почти ни с кем не общался, редко выезжал. Только в первые годы после смерти леди Спенсер он, по настоянию преподобного Эдвардса, немного привёл в порядок имение. Да и то ограничился тем, что поправил протекавшую крышу, снёс развалины и покрасил кое-где. Да, через несколько лет соорудил это кошмарное подобие беседки.
– Да-да, – воодушевилась миссис Симмонс. – Вы не знаете, зачем он вообще ЭТО построил?
– Не знаю, – развёл руками викарий. – Но очень гордился тем, что строили по его собственному чертежу. И заплатил за постройку щедро. Правда, мастеру это впрок не пошло: он на радостях так напился, что упал в канаву и сломал шею.
– Какой ужас! – прошептала миссис Симмонс.
– Ничего, – бодро заявила Лиз. – Я договорилась, завтра рабочие приступят к её сносу.
– Я бы не советовала вам вообще трогать вещи мистера Холла, – раздался от порога каркающий голос экономки.
Все невольно вздрогнули от неожиданности.
Глава 3. Неприятности начинаются
О, Госпожа! твое окно
Беспечно так растворено!
И ветерки с ночных дерев
Порхают, в комнату влетев.
Бесплотные, они снуют,
Как призраки, и там и тут,
Теней лишь оставляя взмах
На стенах и на потолках,
Над дремой сомкнутых ресниц -
Взмывая вверх, бросаясь ниц!
О, дорогая, зла не зная,
Что видишь ты, во снах витая?
В раздумье шепчутся листы -
Для них как чужестранка ты:
Так бледен лик твой, так длинна
