– Да что происходит, господи?… – спросила она.
Мусорщик приближался, и она, невольно заразившись ужасом сбежавшего бандита, торопливо завела мотор. Машина двинулась было и заглохла. Она суетливо повернула ключ – и снова машина дернулась на месте.
Мусорщик подошел и, наклонившись к окну, спокойно сказал:
– Доброе утро! Я думаю, имеет смысл отпустить ручной тормоз.
Девушка сбросила ручник, и «опель», прокрутив колесами по снегу, рванулся вперед.
Мусорщик отвернулся, поставил ведро, и окинул деловитым взглядом участок.
– Эй! – послышалось сзади.
Девушка, раздосадованная своим необъяснимым и постыдным страхом, вышла из машины и, надменно вскинув голову, двинулась к нему.
– Мне, право, неудобно обременять вас просьбой, – начала она подчеркнуто-витиевато. – Но я впервые в этом городе. Знакомства не складываются, – насмешливо кивнула она назад, вслед сбежавшему бандиту. – Некому ознакомить усталую путницу с местными достопримечательностями. Не будете ли вы столь любезны, чтобы на краткий срок стать моим гидом? Я буду ждать вас сегодня вечером в девять часов. Мой номер – 8 в самой лучшей гостинице этого замечательного города.
Мусорщик, пряча улыбку, чопорно склонил голову.
Девушка в том же духе изобразила реверанс, разведя в стороны вместо бального платья распахнутую шубу.
Вечером девушка в чалме из полотенца и халате на голое тело сервировала журнальный столик в номере: вынула из пакета и, оборвав этикетку, расстелила тканую салфетку, достала из одной коробки керамический подсвечник, из другой – пару красивых свечей, из третьей – хрустальные высокие бокалы. Освободившуюся картонную тару свалила в мусорное ведро и утрамбовала босой ногой.
Потом она стояла перед зеркалом в длинном узком вечернем платье, причесанная и накрашенная иначе, чем вчера, без малейшей вульгарности, скорее даже скромно, с привкусом романтики. Она проверила, хорошо ли виден при легком наклоне плеча кружевной край черного французского белья. Потом началась репетиция: она округлила глаза и изумленно вскинула брови:
– Боже мой, да успокойтесь же наконец! Роман с мусорщиком? Это что-то немыслимое… – она засмеялась, откидывая голову. И тотчас, оборвав смех, устремила в зеркало холодный взгляд. – Отвали, я сказала, иначе так заору, что вся гостиница сбежится! Пошел вон, скотина! – затем лицо ее исказила гримаса беззвучного истерического крика.
В это мгновение в дверь постучали. Девушка панически глянула на настенные часы – стрелки показывали ровно девять – и вернулась в изначальный светски-романтический вид.
