, тот самый, который находился в дружбе с властителем Египта, посылал к нему послов и подарки; и что цари, которые были соправителями его, обижали наместников его в том, что касалось причитавшихся ему доходов
[325]. Неясность известий Эльмуфаддаля заключается в том, что он золотоордынских ханов везде титулует эпитетом «царь», в том числе и Ногая тоже называем царем,
сидевшим на престоле Беркэ. Так как при этом стоит дата 1298–1299 гг., то не удивительно, что Ногай, разбивши Токту-хана и фактически захвативши в свои руки власть над целой Ордой, прослыл в чужих краях самостоятельным властителем наравне с прочими ханами Золотой Орды, по крайней мере на то время, пока сам не погиб во вторичном сражении с оправившимся Токтою в 1300 году. Но в таком случае кто же те четверо татарских царей, между которыми делились дани, собиравшиеся с Судака и других доходных местностей крымских, и к числу которых принадлежал царь, неясно обозначенный в арабском тексте и принимаемый за Токту-хана? Число четыре, встречающееся здесь у арабского историка, указывает на то, что под царями здесь надо разуметь именно четырех улусных эмиров, которые, по общему свидетельству историков, управляли всеми государственными делами в Орде. В Крыму сидели ханские наместники, сбиравшие дани, из которых известная доля отчислялась хану, а остальные доставались ближайшим его подручникам, четырем улусным эмирам. Что касается до обид, причинявшихся этим наместникам тетрархами, то Эльмуфаддаль тут, надо полагать, хотел изобразить административную и затем военную экзекуцию, произведенную Ногаем, когда последний, разбив Токту-хана, послал внука своего Актаджи в Крым собирать дани в свою собственную пользу, а прежний ханский наместник, естественно, должен был оставить свой пост, или же, не желая этого, должен был оказать вооруженное сопротивление агентам нового властителя, Ногая. Очень возможно, что этот строптивый наместник был тот самый Табук, или Таюк, о котором у нас была речь раньше
[326].
В числе местностей, пострадавших от нападения полчищ Ногая в Крыму, упоминается, между прочим, Кырк-Иери, весьма замечательный географический пункт во времена утверждения там татарского владычества. Это была труднодоступная цитадель на той крутой скале, где ныне находятся лишь развалины жилищ обитателей позднейшего времени, мирных торговцев-караимов, да древнее кладбище, прославившееся в учено-археологическом мире, благодаря надгробным надписям, вызвавшим столько ученых соображений и пререканий. Теперь это местечко называется Чуфут-Калэ – «Жидовская крепость», «Жидовский городок»; прежнее же его название возбуждает нескончаемые сомнения и разные толкования. Произношение его имени в исторических памятниках, где встречаем о нем упоминание, до крайности разнообразно: оно звучит, следуя хронологическому порядку этих памятников, так:
