. Но особенно благоволил к городу Крыму, по-видимому, Узбек-хан (1313–1342). Арабские историки не нарадуются благочестию Узбека и ревности, с какой он утверждал в своих владениях правоверие, выстроивши себе особую мечеть для аккуратного совершения пятикратной молитвы и преследуя тех своих из подданных, кто неодобрительно относился к его мусульманскому ревнительству
[287]. Поэтому покойный Брун не без основания утверждал, что фанатическое убиение князя Михаила Ярославича Тверского Узбеком произошло именно в городе Крыме во время пребывания там последнего
[288]. Кроме удобств быстроты сношений с Египтом, которые особенно участились при Узбеке, Крым мог привлекать его и обилием предметов, долженствующих удовлетворять религиозным чувствам истого мусульманского адепта: в Крыму, как мы сказали, были и мечети, и дервишские монастыри, и много духовно-ученой мусульманской братии. Другим археологическим подтверждением пребывания Узбека в эту пору в Крыму служит сохранившийся до нашего времени портал мечети, построение которой относится к тому же времени. Смысл надвходной надписи таков, что, можно думать, это и есть та самая мечеть, которая, по словам арабских историков, была построена самим Узбеком. Эта надпись обыкновенно переводится так: «Да будет благодарение Всевышнему за руководство на путь истинный, и милость Божия на Мухаммеде и его преемниках. Строитель сей мечети, в благополучное владычествование великого хана Мухаммеда (да будет владычество его вечно!) смиренный раб, нуждающейся в милосердии Божием, Абду-ль-Гази-Юсуф, сын Ибрагима Эзбали. 714 гиджры (от Р. Хр. 1314)»
[289]. Перевод этот, сделанный г. Негри, не совсем полон. В тексте после ханского имени Мухаммед стоит одно слово, которое опять повторено в конце, после имени архитектора. Г. Негри в первом случае совсем пропустил его, а во втором передал его по-русски, согласно с копией арабского текста, словом «Эзбали». Но что же это такое за «Эзбали»? По форме это слово похоже на прилагательное относительное, которое может быть производимо от имени места; следовательно, здесь оно должно означать прозвище архитектора, или его отца, Ибрагима – «Эзбайский» или «Эзбальский». Но никакого более или менее известного географического имени, сколько-нибудь похожего на
Эзба, или
Эзбал и т. п., не существует. При осмотре же подлинной надписи портала, можно заметить, что слово, прочитанное
эзбали, – в первом случае следует читать –
