Рецидивистка | страница 103

— Ну, тут старикан, думаю, абсолютно прав, — не стал спорить Северин.

Но на суде Келлеру удалось добиться того, что Тутаева, хотя и признали виновным, отправили на психиатрическую экспертизу. В суде он уже совершенно вошел в роль, рассказывал о терзающих его страхах, голосах, которые он слышит, каких-то видениях. Его родственники не скрывали радости, Келлер выглядел откровенно довольным, а отец Анжелы, почерневший от горя, кричал, что жить он все равно не будет…

Где-то полгода спустя в «Евроновостях» рассказывали о достижениях испанской полиции. Какого-то очередного члена российско-грузинской мафии в ходе операции «Шершень» засовывали в полицейский автомобиль. Когда человек обернулся, Северин узнал Аркадия Келлера.

Затем на экране появился суровый полицейский чин и доложил, что арестованный русский адвокат является одним из руководителей организованной преступной группировки, возглавляемой криминальным авторитетом Георгием Арчиловым, известным под кличкой Сатрап, и занимался он разработкой планов освобождения Арчилова из тюрьмы. Здесь Северин даже присвистнул. Ни больше ни меньше. Ай да Аркадий! Далеко пошел!

Да, и испанские сеньоры тоже решили не мелочиться! Следствие только началось, а они уже всем ярлыки понавешивали. Спешат общественное мнение на свою сторону перетащить. Ну что ж, господин Келлер, придется теперь и вам покрутиться. А вот вашего бывшего подзащитного Тутаева на днях нашли с проломленной головой в психиатрической больнице, куда вы так стремились его упрятать.

«По причинам, о которых не время теперь говорить подробно…»

Вот так просто и гениально начал один свой рассказ Чехов. И не вижу причин, почему бы почтительно не последовать его примеру.

Так вот, по причинам, о которых не время теперь говорить подробно, я оказался недавно в Лондоне. Случилось это во времена, когда вся Англия билась в истерике по поводу отравления полонием бывшего сотрудника КГБ Литвиненко. И поскольку день был выходной, позвонил старому знакомому Крейгу Вудгейту, бывшему ответственному сотруднику Скотленд-Ярда, с которым мы в начале девяностых вместе работали по делам о нацистских преступниках. Я хорошо знал, что Вудгейт настоящий полицейский, политическая истерика на него не действует, он верит только фактам и конкретным доказательствам. А еще он не считает всех русских с пеленок агентами КГБ, что для нынешней Англии, судя по всему, что там творится, большая редкость. При этом я ясно понимал, что Крейг не станет обращаться за содействием к бывшим коллегам по Скотленд-Ярду, так как речь идет о деле неофициальном. Профессиональная этика у таких джентльменов, как он, даже не вторая, а первая натура.