— Я ничего не знала. — Мне жизненно необходимо было сказать это, и я сказала. — От нас всячески скрывали, над чем работал папа. Правда открылась незадолго до его смерти. Чисто случайно я… услышала один разговор, который слышать не должна была.
— У меня просто нет слов. Такие интересные подробности выясняются. Серый, а ты чего молчишь? Ты что об этом думаешь? И вообще, как Стражи могли допустить такие опыты у себя под носом?
Страж вздохнул… потом еще раз.
Мне казалось, что больше потрясений сегодня не предвидится. Но как я ошиблась!
— Сущность Игоря разбудили, когда ему исполнилось восемь месяцев.
Николь нервно хихикнула в своем уголке и тут же прикусила губу, а Димка разразился такой тирадой, что у меня уши заалели. Даже не знала, что существуют такие словесные обороты. Причем приличными в его речи были только местоимения и предлоги.
Сергей, не дрогнув, с совершенно спокойным лицом все выслушал.
— Зачем?
— Я хочу для своего сына лучшей жизни.
— Скажи мне, пожалуйста, дорогой мой брат, когда Совет узнает обо всех измененных детях, что он сделает? Думаешь, у Игоря будет после этого жизнь?
— Ты собираешься им рассказать?
Димка замер и замолчал, внимательно глядя на брата. Мы с Николь даже дышать перестали.
— Ты за кого меня принимаешь? Чтобы я вас своими руками отправил на костер? — наконец произнес феникс, прикрыл глаза и уже спокойно закончил: — Рассказывайте давайте. И так понятно, что мы теперь все в одной лодке. И если из-за вас меня прилюдно сожгут, то я хотя бы буду знать за что.
Конечно, Дима утрировал.
Или нет? Как-то, размышляя о свалившихся на наши головы проблемах, я упустила из виду само правосудие. Может, пострадавшими нас и признают, возможно, даже пожалеют публично для видимости. Но мы знаем, что делают с жертвами опытов, когда необходимо скрыть следы незаконных экспериментов. Конечно, уничтожают. А мне как-то не хотелось быть уничтоженной. Вот совсем. Уж лучше прожить всю жизнь ущербной и неправильной ведьмой.
— Я не могу нарушить клятву, — упрямо произнесла Николь, всем своим видом показывая, что выпытать из нее какую-либо информацию против ее воли не удастся.
— А я могу, — вдруг произнес Сергей. — Разин действительно сначала не собирался идти против Закона, Совета и людей. Единственное, что тогда двигало некромантом, — желание спасти свою дочь, она была проклята. Анатолий даже не сразу понял, как пробуждение сущности повлияло на вас, Татьяна.
— И как же оно повлияло? Я ничего сверхъестественного в ней не заметил. А мы все-таки проработали бок о бок более четырех лет, так что я бы точно зафиксировал хотя бы одно отклонение от нормы. — Шеф увидел мою выразительно приподнятую бровь (кое-чего обо мне ты все-таки не знал!) и замолчал на мгновение, чтобы быстро продолжить: — «Мертвое пламя» не в счет.
