», Или: «Мартинсы» носят только фетишисты». Или: «Джесси, тебе так идет, когда ты почти не накрашена».)
— Агнес, люди бывают стеснительными. Она не писала ничего плохого. Она всего лишь написала, что ты ранила ее чувства, и это правда. Некоторым проще написать о своих обидах, чем высказать их в лицо, — говорит Дри и смотрит на меня, ища поддержки.
Не станет ли мое появление угрозой ее дружбе с Агнес? Мы со Скарлетт всегда сидели в столовой только вдвоем. Нам не хотелось общаться с кем-то еще. Честно говоря, я не знаю, как отреагировала бы, если бы Скар пригласила какую-нибудь новенькую девчонку сесть с нами. А Дри пригласила меня. И, похоже, не только из вежливости.
— Я не знаю всей истории, но я сама точно такая же. Мне проще что-нибудь написать, чем сказать вслух. Будь моя воля, я бы всю жизнь прожила на бумаге. — Я размышляю, стоит ли рассказать им о загадочном Кто-то/Никто. На примере нашей с ним переписки я могла бы объяснить, что письменное общение дается мне легче личного. К тому же мне не помешала бы помощь, чтобы вычислить, кто он такой. Хотя, может, лучше не знать. Может быть, КН прав: нас соединяет мое неведение. Покров анонимности. Мне было бы гораздо труднее писать кому-то, кого я увижу вживую на следующий день. Кстати, может быть, это работает и в обратную сторону? Хотя КН знает, кто я, ему, наверное, проще общаться со мной, не глядя в глаза.
Конечно, Агнес не права — для того чтобы написать слова, нужно не меньше смелости, чем для того, чтобы высказать их вслух, — и я собираюсь сказать ей об этом, громко и убежденно, но тут кто-то выкрикивает мое имя с другого конца столовой.
— Джесси!
Сперва я решаю, что это зовут не меня, а какую-то другую Джесси — у меня нет друзей в этой школе, — но голос слишком настойчивый и смутно знакомый, и я оборачиваюсь. Длинные пышные волосы и улыбка.
— Джесси, привет, — говорит Лиам. Он уже подошел к нашему столику. Стоит с Графом на плече, смотрит на меня. Убирает волосы с лица и тычет пальцем себе в лоб. — Как твоя шишка?
— Почти прошла. Но если ты подойдешь на шаг ближе с этой гитарой, мне придется заявить на тебя в полицию, — говорю я и сама понимаю, что это звучит откровенным заигрыванием. У меня горят щеки. Я не умею заигрывать. Чувствую себя самозванкой. К тому же я вовсе не собираюсь заигрывать с Лиамом. Он вроде как мой начальник.
— Ха. Слушай, сегодня после уроков все в силе? Придешь на стажировку? И не надейся уйти до закрытия.
