Во всех этих представлениях народ участвует «добровольно» после долгих недель тренировок и репетиций на широких проспектах, предназначенных и для этой цели. Мужчины, женщины и дети собираются по приказу о гражданской мобилизации, исходящему от районных руководителей и доносимому во все квартиры управдомами и жилищными комендантами. В домовых комитетах ведутся списки всех жителей, зарегистрированных под их ответственность. Приказы о мобилизации развешиваются в общих коридорах и также передаются устно управдомами и дворниками, которые стучатся во все двери и собирают всех способных к физическим упражнениям. Этих людей также собирают для участия в государственных похоронах и разных парадах, фотографируемых или снимаемых на кинопленку в качестве «народной демонстрации». Уклонение от таких сборов требует убедительного объяснения во избежание наказания. Такие тоталитарные методы массового контроля в западном мире еще неизвестны, иностранных зрителей, наблюдающих эти грандиозные торжества впервые, поражает их организованность.
Красная площадь все еще, так сказать, дышит древним византийским духом, который когда-то отличал Москву. Но ради искусственного современного вида было пожертвовано многим, если не сказать всем византийским стилем города. На протяжении многих лет я наблюдал разрушение памятников старины под предлогом новых градостроительных планов и украшения города. У вновь прибывшего зрелище этих разрушений, преобразований и новостроек в сочетании с разрозненными остатками старой Москвы вызывает недоумение. Для людей, которые однажды видели Москву в прежнем великолепии, ее настоящий вид вызывает просто шок. Старые москвичи чувствуют себя потерявшимися в своем родном городе.
Конечно, для тех, кто придерживается материалистической точки зрения, кажется естественным безжалостно разрушать, уничтожать, предавать забвению все то, что придавало Москве ее неповторимый вид. Соборы, церкви, монастыри и святыни остаются первыми в списке на разрушение. Прямо на Красной площади, рядом с Гостиным двором, с южной стороны, находилась жемчужина византийской архитектуры — Казанский собор, датируемый ХVII веком. Я видел, как в середине 30-х годов этот освященный веками памятник старины разобрали на кирпичи, чтобы на этом месте построить киоск с безалкогольными напитками. Российская молодежь даже не подозревает, что на этом месте стоял знаменитый собор. Между музеем Ленина и Историческим музеем находилась часовня Иверской Божией Матери, от которой теперь не осталось и следов. На северной стене музея Ленина многие годы красовалось изречение Карла Маркса: «Религия — опиум для народа». И то, что сейчас этот агрессивный лозунг устранен, — еще не является свидетельством прекращения войны против религии. «Новая Москва», как политический символ утилитарного образа жизни, желала избавиться от этих свидетельств прошлого. Обычное разрушение казалось недостаточно быстрым. И тогда стали чаще применять динамит, чтобы одним ударом расправиться с религиозными архитектурными ценностями, которые в прошлом в изобилии создавались на Святой Руси.
