Торгсин — это одно из множества советских сокращений, означающее торговлю с иностранцами. В начале тридцатых годов в больших городах было много таких магазинов, от обычных они отличались разнообразием и качеством товаров. Являясь, как и остальные, государственным магазином, Торгсин принимал все виды иностранной валюты, но только не советскую, несмотря на то что на всех банкнотах было указано их соответствие золотому запасу. Любой человек, в том числе и русские, обладающие платиновыми, золотыми и серебряными предметами, мог делать покупки в этих магазинах.
Персонал американского посольства, в придачу со мной, прибыл в Москву на Белорусский вокзал в 9 часов утра 1 марта 1934 года. Как только поезд остановился, он сразу был запружен целой армией носильщиков мужского и женского пола, среди которых преобладали высокие крепкие мужчины. Стоит посмотреть, как русские силачи переносили сундуки, чемоданы, чемоданчики и другие дорожные вещи, используя всего две руки и замысловатую систему кожаных ремней и перевязей, перекрещивающихся на плечах. На них было подвешено неимоверное количество багажных вещей, помимо того что они несли в руках. Наверное, теперь русские носильщики уже используют тележки и другие средства на колесах для облегчения своего труда. В качестве отступления стоит добавить, что отсутствие «безработицы», хвастливо используемое в советской пропаганде, частично может быть объяснено практикой широкого использования ручного труда. Особенно это было заметно на строительных работах, где строительные материалы переносились на носилках двумя мужчинами или женщинами с каждой стороны, вместо того чтобы использовать тачку[110].
Гиды «Интуриста» повели нас в здание вокзала, построенного еще при Александре III. Все пять действующих железнодорожных вокзалов Москвы построены в царское время. И здесь нас, прибывших, поразило зрелище, противоречащее нашим западным меркам. Толпа типичных русских с удивлением глазела на нас, иностранцев. Стояла зима, и люди были одеты кто во что горазд, лишь бы согреться. Однако меня поразила манера милиции и железнодорожной охраны, сдерживающей эту пеструю толпу строгими командами и свистками. Это был мой первый опыт наблюдения методов сдерживания стихийно возникшей толпы. Прибытие нашей группы как-то привлекло внимание нескольких людей, стоящих за сложной системой загородок. К ним присоединились другие любопытные, образовав толпу. Стоявшие совсем близко от нас тайком от охраны дотрагивались до нас, пробегали руками по рукавам пальто с выражением умильной нежности и детским восхищением на лицах. Многие из этих несчастных с восхищением разглядывали нашу обувь. Конечно, они собрались здесь не для того, чтобы приветствовать нас. Сотрудники НКВД делали все, чтобы держать их подальше. Судя по. бородатым лицам мужчин, это были крестьяне; и мужчины, и женщины были одеты в валенки, доходившие до колен. Их багаж состоял из забитых до отказа заплечных сумок, сшитых из мешковины. Головы женщин были покрыты теплыми платками.
