Из зарослей кактусов на весёлую игру смотрели кролики. Среди них один белый, любимый кролик Евы, – а рядом, вытянув плоскую голову, притаилась огромная, жирная гадина-змея. Как она попала в рай? Переползла через ограду по крепкому плющу, или добрый Архангел Михаил, стороживший райские врата, сделал вид, что не заметил её, когда хитрая тварь проскользнула мимо него на заре, сверкая и блестя чешуёй?.. Не знаю. Она одна никогда ни с кем не играла, таилась от всех и молча проползала в кустах, зловеще поглядывая на зверей, – глаза у неё были жёлтые, цвета мутного студня, с чёрной поперечной ниточкой в зрачках.
Белый кролик, круглый и пухлый, как муфта, не успел оглянуться, как все его кроличьи друзья ускакали куда-то за рощу, чтоб посмотреть на лестницу с другой стороны лужайки.
Задремал он, что ли, или надоело прыгать, – он остался на месте, разлёгся, поднял нос и беспечно дышал. И вдруг рядом из-под папоротника поднялась тяжёлая змеиная голова, раскрыла медленно пасть и, не мигая, уставилась на него круглыми жёлтыми глазами. В первый раз в жизни стало бедному кролику страшно: сердце забилось, как муха в стакане, под ложечкой затошнило, лапки к земле приросли, – голова с жёлтыми глазами всё ближе и ближе, всё страшней и огромней, – и жало, словно вьюн, так и мелькает вверх и вниз, вправо и влево.
Крикнуть? Позвать других зверей? Но бедный кролик вдруг все райские слова позабыл, даже пискнуть не мог, только задними лапами со страху два раза в землю ударил… и…
Первые переполошились райские птицы. С деревьев сверху им всё видно было, смотрят, лежит змея под папоротниками в тени, хвостом чуть-чуть шевелит, а в пасти у нее белая кроличья спина и задние лапы дергаются и с каждым мигом всё глубже и глубже в змею влезают. Встрепенулись и, словно разноцветные цветы, с криком полетели на лужайку, к зверям. Мигом рассыпалась лестница! Прибежал грузный слон, и тигр, и мартышки, и мышь, все, все, – окружили гадину, ничего понять не могут.
– Отдай кролика! – загудел слон.
– Отдай! – пискнула мышь.
– Отдай, отдай! – заворчал медведь.
– Сейчас же отдай! – заревел тигр… Отдай да отдай… Так она и отдаст.
Слюной его, бедняжку, всего обслюнила и всё глубже и глубже в пасть засасывает. Что делать зверям? Браниться не умеют, отнимать силой – не догадались, никогда у них таких историй не было. И вот рысь спохватилась первая: где Ева? Она для них как добрая мать была, – ее любимого кролика змея глотает – надо за Евой бежать.
