— Выйдем в сад, моя госпожа! На воздухе вам будет лучше!
Такие сады я видела только на картинках. Изумрудные аллеи лучами разбегались от крыльца, у лестницы высились вазоны с нежными розами и гибискусами, белоголовая акация клонила к тропинке кудряшки. Садовник, подравнивающий кусты, остановил работу и склонился в поклоне, прижимая к комбинезону большие ножницы. Я неловко помахала ему рукой и заработала встревоженный взгляд служанки. Наверное, не принято наследнице рода Белого дракона махать слугам, да?
— Красиво, Жюли! — улыбнулась я.
Девушка расцвела и потянула меня вдоль аллеи.
— До болезни вы здесь любили проводить время, — она указала на увитую глицинией беседку. — Хотите, я принесу вам незаконченное рукоделье?
Рукоделье? Я вскинула брови. Да я и пуговицу пришиваю, исколов все пальцы в кровь, но теперь получила новый мир, новую семью и новые увлечения. Ничего, со временем во всем разберусь. Узнать бы, что действительно меня ожидает.
Я едва не рассмеялась: да брось, Маш! Это ведь сон, так? Расслабься и получай удовольствие, завтра все расскажешь Юльке и Артему.
— Жюли, расскажи мне о Его Сиятельстве? — осторожно попросила я.
Кажется, девушка уже привыкла к моим бестолковым расспросам, поэтому почти не удивилась, только пугливо обернулась вправо, влево — никого. Она длинно выдохнула, обеими ладонями пригладила темные локоны и робко ответила, глядя в сторону:
— Что же вы хотите узнать, моя госпожа?
Действительно, что? Кто он вообще такой? Почему меня выдают за него? Что здесь вообще происходит? Не годился ни один, поэтому я задала совершенно новый, первым прыгнувший на язык:
— Почему на портрете он в темных очках?
Видимо, с вопросом не угадала, потому что Жюли вздрогнула, испуганно стрельнула на меня взглядом и только тогда совсем тихо ответила:
— Потому что он василиск, моя госпожа. Разве вы не помните?
— Конечно, помню, — соврала я. Любопытный получается мир: драконы, василиски, виверны. Немудрено, что здешние херувимы напоминают ящерок. Я вдруг вспомнила, как вслед мне злобно шипела тетка возле подъезда: «Змеищ-ща!» Что, если она меня прокляла?!
Я застыла как вкопанная, бездумно глядя перед собой. Снова, как наяву, почувствовала удар, затылок заныл от тупой боли, и я дотронулась дрожащими пальцами до прически.
— Вам снова плохо? — всполошилась Жюли и, подхватив меня по локоть, увела в беседку. Здесь сновали вертлявые тени, и солнце сочилось сквозь заросли глицинии, как сквозь золотое ситечко. Я прикрыла глаза ладонью и слабо спросила:
