К моему ужасу, все, чему учила Жюли, вылетело из головы. Захотелось провалиться сквозь землю, и я ожидала чего угодно: насмешки, язвительного замечания. Но генерал вдруг совершенно серьезно и спокойно сказал:
— Успокойтесь, Мэрион. Я не собираюсь кусать вас за каждую ошибку. Знаете, вы не первая, кто выходит в свет совершенным профаном.
— Вот как! — хмыкнула я. — И кто это был? Какая по счету жена?
— Это был я сам, — ответил генерал. — А теперь не бойтесь и покажите. На счет три. И! Раз, два…
Он повел меня по комнате. Поначалу я робела, сбиваясь с шага, но постепенно тело само вспомнило, как нужно двигаться, позвоночник выпрямился в струнку, плечи расправились, и я даже гордо подняла голову, но генерал подловил меня и похлопал по животу:
— Не выгибайтесь так, пичужка. Меня учили ходить господа офицеры и за неподобающую осанку лупили розгами. Подберите живот в себя!
— Это немыслимо! — фыркала я. — Не получится подобрать и тут, и там!
— Вы ведь хотели научиться, не так ли? — строго вопросил генерал. — Не забывайте, что завтра вас впервые представят двору Его Величества!
— Позвольте спросить, — любопытство давно жгло меня, — как же Его Величество простил вам убийство герцога Мартина?
Сначала ляпнула, потом подумала и съежилась, приготовившись отразить гнев генерала, но он сквозь зубы ответил:
— Стране и короне василиск Дитер оказался куда полезней картежника Мартина. Не отвлекайтесь, Мэрион! Для весеннего бала нескольких фигур полонеза недостаточно. Вам нужно научиться танцевать вальс.
— Вальс! — горестно вскрикнула я и, вырвав руку, остановилась посреди залы. — Я не смогу за одну ночь!
— Надо, — упрямо ответил генерал.
— Но если я не желаю? — я вытянулась в струнку и спрятала руки за спину.
— Тогда вы не поедете на бал, — ответил он, — и я вместе с вами. Если встреча послов не состоится, Его Величество очень расстроится. А когда Его Величество расстроен, он может отдать приказ казнить нас обоих. Однако какую чудесную осанку вы приняли! — восхитился он, приподняв черные брови над непроницаемыми очками, и бледное лицо отразило неподдельное удовольствие. — Пожалуйста, держите спину вот так. Теперь руку мне на плечо…
Воспользовавшись замешательством, он сжал мою ладонь и обнял за талию. Я вздрогнула, но не отстранилась. Перспектива быть обезглавленной бодрила ничуть не больше, чем стать каменным изваянием. В ложбинке дрогнул кулон, я ощутила теплое покалывание на коже, и быстро опустила глаза до того, как в очках генерала заклубилась золотая мгла. Его губы дрогнули в неудовольствии и сжались.
