Я ощутила слабость в коленях, золото и алый бархат слились в одну сплошную серую пелену, уши наполнились звоном, и я опомнилась сидящей в заботливо подставленном кресле, а Максимилиан обмахивал меня бумагами и настойчиво совал в руки наполненный водой стакан:
— Выпейте, Мэрион. Давайте же! Может, врача?
— Не нужно, — слабо отозвалась я и пригубила теплой воды. — Я уже в порядке.
Отставив стакан на край стола, я попыталась встать. Голова еще звенела, перед глазами скакали золотые искры, будто я слишком долго смотрела в глаза Дитера, проваливалась в эти омуты и таяла в его объятиях. Как давно это было!
Стиснув зубы, я оперлась о подлокотники и поднялась, оглаживая кружева и оборки на платье.
— Я хочу просить об одном, — стараясь придать голосу твердость, сказала я, — провести следствие со всей тщательностью и отстрочить казнь как только возможно. Вы ведь не откажете мне в этом?
— Не откажу, моя утренняя звезда, — немного расстроенно ответил Максимилиан. — О, если бы я мог помочь моему кузену!
— Но ведь раньше Дитера не привлекали к ответственности из-за проклятия, — вспомнила я некогда сказанные Гансом слова. — А ведь это не первый окаменевший человек.
— Одно дело сражение на поле боя, — мягко возразил король. — Или дела семейные, где окаменение не более как досадное недоразумение, попытка избавиться от проклятия. И совсем другое — преднамеренное убийство посла соседней страны. О, несчастный, несчастный Дитер! О, моя бедная страна!
— Я дам показания, — продолжила я, не слушая стенаний. — В ночь убийства посла Дитер был со мной.
— Всю ночь? — приподнял брови король.
— Всю ночь, — я закусила губу и зарделась, отведя взгляд. — Мы были… вместе. Как муж и жена.
— Ах, вот оно что! — озадаченно произнес Максимилиан и запнулся. Мы молчали. Время текло сквозь нас. Я сжимала кулон и теребила подаренный плетеный браслет.
— Насколько сильно вы хотите помочь своему мужу? — наконец, спросил король.
— Насколько? — я не поняла вопроса и уставилась на короля ничего не выражающим взглядом. Смотрела на него, а видела Дитера. Его красивое лицо, его гладко зачесанные волосы, его ироническую полуулыбку и развитые плечи, его руки, в сплетении которых я проснулась этим утром. Что осталось у меня теперь? Только щемящая пустота.
— Я мог бы помочь вам, — вкрадчиво продолжил Максимилиан и встал сбоку, ненавязчиво поглаживая мое обнаженное плечо. — Мне и самому жаль терять кузена и такого хорошего стратега, но закон есть закон. Я очень боюсь за свою страну и не хочу войны. Дело осложняется тем, что сила василиска напрямую зависит от степени его злобы. Проклятие может сработать сразу, а может спустя целые сутки. Но я мог бы смягчить наказание, если…
