— Простить! — откашлявшись, просипел кентарийский посол. — Не в то горло попасть.
Вздохнул и обтер щеки ладонью. Я с беспокойством вглядывалась в его лицо, но красные пятна постепенно бледнели, Тураон глубоко вздохнул, сглотнул слюну и погрозил мне пальцем:
— Вино хорош! А вы… вы маленький лиса! О, да! Хитро подыграть муж!
— Я никому не подыгрывала, герр Тураон! — гордо ответила я и подплыла к генералу.
— Но обязательства надо выполнять, — приподнявшись на цыпочки, мягко поцеловала Дитера в щеку. Он слегка притянул меня к себе, и тогда я шепнула ему на ухо: — Надо уйти. Вопрос жизни и смерти.
На его лице не дрогнул ни один мускул. Отпустив меня, генерал поставил бокал на стол и прижал ладонь к груди:
— Прощу прощения, господа. Я вынужден вас покинуть на время. Мы продолжим нашу беседу, но позже.
— Конечно, мой друг, — улыбнулся Ю Шэн-Ли. — В одном часе любви между супругами — целая жизнь.
Мы вежливо распрощались и отошли на безопасное расстояние, только тогда Дитер стиснул мне плечо и тихо спросил:
— И что это было, Мэрион?
— Что? — моргнула я. Он нависал надо мной и был так близок, что я ощущала его дыхание, сладковатое после вина.
— Это представление с сережкой и поцелуем.
— А что за разговор был у вас с королевой?
— Вот оно как! — усмехнулся Дитер. — Банальная ревность!
— Ничуть нет, Ваше Сиятельство, — возразила я. — Вы ведь давно знакомы с Ее Величеством? Если так, то хорошо бы знать причину, по которой Анна Луиза захотела вас отравить.
— Что? — в свою очередь спросил Дитер.
Он застыл, хмуря брови и играя желваками. Я смотрела на него без страха, следя, как золотистые искры скачут в его очках.
— Я слышала, как королева разговаривает с кентарийским послом, — тихо, подбирая слова, проговорила я. — Они говорили о войне и о вас. А потом Ее Величество передала послу…
— Идемте! — генерал решительно взял меня за руку и потянул к выходу. — Здесь не место для разговоров, слишком много ушей.
Мы вышли в сад. Солнце клонилось к западу и золотило белые кудряшки акаций. Изумрудно-зеленые аллеи, постриженные аккуратно и ровно, сплетались в один большой лабиринт. Дитер потянул меня к фонтанчику в виде мраморной рыбы, танцующей на хвосте и, убедившись, что рядом никого, усмехнулся:
— Значит, вы подслушивали, пичужка?
— Ради вашего блага и блага страны! — поклялась я.
— Конечно, — продолжая улыбаться, проговорил Дитер, и золотой огонек его в очках мигнул. — Вы всегда появляетесь в нужном месте в нужное время. Потрясающий дар!
